Клубника в горьком шоколаде - Светлана Борминская

— Какая опасность, я уже не помню, — обхватив забинтованную голову руками, пожаловалась Марина. — Это третья семья, в которой я работаю, и поверьте, богатые люди всё время чего-то боятся…

— Неужели? — снова пришёл черед удивляться Льву Тимофеевичу. — Вот я, к примеру, боюсь только тринадцатого числа и полнолуния.

— Знаете, абсолютно у всех богатых людей страшный мандраж за собственную жизнь, — вздохнула Марина.

— А основания? — фыркнул Лев Тимофеевич.

— Разные, — отрезала Марина. — Я думаю, что много оснований. Понимаете, мне незачем вникать в их страхи, я всего лишь нянька!

— Хорошо, но куда вы всё-таки повезли детей?

Марина покачала головой.

— Спросите у Ахата, он же вёл машину, а до этого говорил с Лилей Юльевной. Спросите у неё, в конце концов! — Марина возмущённо взглянула на следователя. — Что вы на меня так смотрите? Я всего лишь исполнитель, неужели не ясно?..

— Ахата нет, Лили Юльевны тоже, — буднично сообщил Лев Тимофеевич. — Вы только не волнуйтесь, Марина.

— А где они? — Марина растерянно улыбнулась.

Лев Тимофеевич выразительно взглянул на потолок.

— В хирургии? — догадалась Марина.

— Выше, — покачал головой Рогаткин.

— Выше? — Марина неожиданно перестала улыбаться. — То есть, вы хотите сказать, что их нет в живых?..

— Марина, может быть, вы вспомните что-нибудь ещё?.. — через несколько минут спросил Лев Тимофеевич, глядя, как Марина плачет.

— А Ким Магомедович? — вдруг забеспокоилась Марина. — Он знает?.. Ему уже сообщили, что с девочками всё в порядке?

— Да, я думаю, что уже сообщили, — буркнул Лев Тимофеевич.

— К сожалению, я больше ничего не знаю, — всхлипнула Марина. — Мне очень жаль, значит, Лиля была права… Значит, не зря она боялась, — Марина вытерла слёзы. — Ой, больше я ничего не знаю, поверьте…

— Вы давно работаете у Хазарова? — напоследок спросил Лев Тимофеевич.

— Полтора года, а до меня работала какая-то Раечка. Скажите, а что случилось с Лилей? Что?.. — Марина передёрнулась. — Её нашли в ванной? Не может быть, Идиотизм какой-то…

— Что вы имеете в виду? — уточнил Рогаткин.

— Понимаете, Лиля Юльевна никогда не оставалась в доме зятя на ночь, она всегда возвращалась в свою квартиру, — Марина поправила повязку. — Я постоянно вызывала ей такси.

— Но почему?

— Я думаю, у неё там что-то хранилось, — Марина пожала плечами. — Ким Магомедович даже подшучивал над ней по этому поводу.

— Что ценного могло храниться в квартире Лили Юльевны, вы, конечно, не знаете? — уныло констатировал Лев Тимофеевич.

Марина кивнула.

— Вам легко работалось у Хазарова, Марин? — Рогаткин задал этот вопрос интуитивно.

— Радости было мало, — Марина тяжело вздохнула.

— А в чем проблема?

— Понимаете, я работала в нескольких семьях, — Марина взглянула на следователя затравленными глазами. — И в каждой, поверьте, было что-то невыносимое.

— Что вас особенно смущало? — осторожно спросил Лев Тимофеевич.

— Понимаете, Хазаров, пожалуй, самый богатый из всех, у кого я нянчила детей, — Марина помолчала, говорить ей было трудно. — Я не знаю, как это точнее объяснить, но в доме, была гнетущая обстановка, ведь у девочек недавно умерла мать.

— Скажите, Марина, а как вы справлялись с тремя девочками — мал мала меньше? Знаете, я бы не смог, — признался Лев Тимофеевич.

— Я из многодетной семьи и привыкла к детишкам, — улыбнулась Марина. — А убирала и стирала приходящая прислуга… Скажите, а Лилю убили? — вывел Льва Тимофеевича из раздумий голос Марины.

— Скорее всего, это был несчастный случай, — Лев Тимофеевич убрал в карман диктофон и поднялся.

— Знаете, а я почему-то не верю в несчастные случаи, — Марина со значением посмотрела на свою загипсованную ногу. — По-моему, всё предопределено!

— Спасибо, Марина, выздоравливайте, — попрощался Рогаткин и, не вступая в дискуссию о фатальности всего происходящего, спустился по лестнице на улицу, где сразу же закурил. На душе было тягостно.

— Эй, следователь, — услышал он сверху. — Стой на месте!

— Стою, — Рогаткин нашёл в окне стриженную женскую голову и замер.

— Маринка вспомнила, что они ехали к женщине, с которой жил Ахат, кажется, на дачу в Грибаново, — быстро сказала голова. — Ферштейн?..

— Ферштейн, а что за женщина? Какое у неё имя хотя бы?.. — спросил Рогаткин.

— Маринка не помнит! Спроси у Хазарова, говорит, вот! — голова высунула длинный язык и подразнила следователя.

— Всё, да? — постояв ещё под окнами, вымученно улыбнулся Лев Тимофеевич. — Спасибо передайте Марине!

— Уже передали, — махнула ему костылём стриженная. — Бывай, седой!..

Добираться до Москвы пришлось на попутках. В свою квартиру следователь межрайонной прокуратуры попал заполночь и, не умываясь, лег спать. Попил воды из-под крана, разделся кое-как, рухнул на кровать и заснул, как убитый, не подозревая, что соседи через стену всю ночь будут ругаться и бить посуду.

СПЛЕТНИ

В коридорах Телеканала витали разговоры. Разные. Их проще назвать сплетнями.

— Девочки нашлись?..

— Да, попали в аварию вместе с няней, а водитель, говорят, погиб.

— Тёща Хазарова выглядела лет на сорок… Эффектная была женщина, помните репортаж о ней на ТВЦ?..

— Вы что?! С её-то носом, она была далеко не красавица… Далеко! Я однажды испугался, пока в лифте с нею ехал.

— Вот и именно, что была!.. Несчастная баба, точнее, бабы — Лиля с Евою.

— Недавно хоронили Еву, теперь хороним её мать!

— Не будем о грустном, поговорим о весёлом!..

— О чем весёлом? Только свадьбу сыграли, а уже похороны…

— Да, девочки же нашлись!

Ирина в разговорах на тему «Хазаров, его умершие жена, тёща и попугай» участия не принимала. Ей уже подряд которую ночь снился горбун из замка Калю. Вдобавок, сегодня у телецентра её чуть не сбил абсолютно посторонний горбун, когда Ирина вышла из микроавтобуса, то едва успела отскочить от внедорожника, мчавшегося прямо на неё. Из джипа, как чёрт из коробки, выпрыгнул горбатый субъект и со скоростью кометы, промчался мимо охраны в телецентр. У него никто даже не проверил документов.

— Какое-то исчадье ада! — ругнулся водитель микроавтобуса, наблюдавший всю эту картину.

— А кто это? — Ирина подняла с асфальта сумку и начала её отряхивать.

— Пёс его знает, — водитель закурил, руки у него дрожали. — Где-то я его видел уже, Ир… Ты заметила, у него очки разные? Одно стекло красное, другое зелёное. Дурь какая-то…Первый раз вижу такого клоуна.