Долина лошадей - Джин Мари Ауэл

– Да ведь это мой рог зубра! – сказала она Джондалару, отряхнув с него пыль и увидев внутри следы сажи. – Я хранила в нем угли. Я нашла его еще во время странствий, после того как покинула членов клана. – Воспоминания нахлынули на нее волной. – А еще я носила в нем угли, с помощью которых поджигала ветки, когда пыталась загнать лошадей в западню. В нее угодила мать Уинни, а когда гиены начали подбираться к жеребенку, я прогнала их прочь и отвела кобылку в пещеру. С тех пор произошло так много событий.

– Многие люди носят с собой угли в дороге, но нам с тобой этого делать не придется, ведь у нас есть огненный камень. – Джондалар вдруг нахмурил лоб, и Эйла догадалась, что ему в голову пришла какая-то мысль. – Мы ведь уже запаслись всем необходимым, верно? Нам больше ничего не надо сделать?

– Нет, у нас есть все, что нужно.

– Тогда почему бы нам не отправиться в путешествие? В небольшое, – поспешил добавить он, заметив, что Эйла насторожилась. – Ты ведь толком не знаешь, что находится к западу от долины. Давай возьмем с собой еды, меховые шкуры и юрты и отправимся в ту сторону? Мы можем не забираться очень далеко.

– А как же Уинни с Удальцом?

– Мы можем взять их с собой. Мы могли бы навьючить на Уинни корзины с едой и вещами и проделать часть пути верхом. Тебе это понравится, Эйла, и мы все время будем вместе, ты и я, – сказал он.

Мысль о том, чтобы совершить путешествие просто так, ради удовольствия, показалась Эйле необычной, ей трудно было с ней свыкнуться, но она не нашла никаких причин для отказа.

– Пожалуй, мы могли бы сделать это, – сказала она. – Попутешествовать вдвоем… почему бы нет?

«И вправду, нам бы не мешало узнать, что находится к западу отсюда», – подумала она.

– Слой почвы здесь не слишком глубок, – проговорила она вслух, – но это самое подходящее место для потайного склада. Мы можем пустить в ход обломки скал.

Джондалар приподнял головню, чтобы осветить все вокруг.

– Давай лучше сделаем несколько небольших складов, ладно?

– Ты прав. Если звери обнаружат один из них, другие останутся нетронутыми.

Джондалар подошел поближе, вглядываясь в трещины в дальнем конце пещеры, где валялось множество обломков скалы.

– Однажды я заглянул сюда и вроде бы заметил следы пещерного льва.

– Это место выбрал для себя Вэбхья. Когда я обнаружила эту пещеру, в ней уже были следы пещерных львов. Но куда более давние. Я сочла, что это знак, посланный мне тотемом, который пожелал, чтобы я осталась на зиму в пещере. Я и не думала, что проживу здесь так долго. А теперь мне кажется, что я просто ждала твоего появления, что Пещерный Лев привел тебя сюда и выбрал тебя. Иначе твой тотем оказался бы слабее моего.

– Мне всегда казалось, что путь мне указывает Дони.

– Возможно, Она указывала тебе путь, но Пещерный Лев тоже выбрал тебя.

– Возможно, ты и права. Все духи, все живое связано с ней. И Пещерный Лев тоже. Пути Матери неисповедимы.

– У человека, чьим тотемом является Пещерный Лев, нелегкая судьба, Джондалар. Он посылает трудные испытания – порой мне казалось, что я непременно погибну, – но это оправданно, ведь дары, которыми он наделяет, бесценны. По-моему, ты самый чудесный из его даров, – негромко проговорила она.

Джондалар укрепил головню, воткнув ее в трещину, а затем заключил свою любимую в объятия, восхищаясь ее прямотой и честностью. Его поцелуй вызвал у Эйлы столь горячий отклик, что он едва-едва устоял и не поддался страсти.

– Нам необходимо остановиться, – сказал он, взяв ее за плечи и слегка отстранив от себя, – а иначе мы так никуда и не отправимся. Похоже, у тебя есть дар Хадумы.

– Что такое дар Хадумы?

– Однажды нам во время странствий повстречалась старая женщина, у которой было множество детей, внуков, правнуков и праправнуков, и все относились к ней с глубочайшим почтением. Ее звали Хадума. Великая Мать щедро наделила ее различными дарами. Среди мужчин бытовало поверье: если Хадума притронется к мужскому органу, его обладатель обретет небывалую силу и сможет доставить удовольствие не одной женщине, а сразу многим. Почти все мужчины мечтают об этом. Некоторые из женщин умеют пробуждать в мужчинах желание. А тебе для этого ничего не приходится делать, Эйла. Сегодня утром, прошлой ночью. Сколько раз это происходило вчера? А позавчера? Я никогда не испытывал столь сильного желания. Но если сейчас мы не остановимся, нам не удастся позаботиться о припасах.

Они разгребли камешки, откатили в сторону несколько больших камней и выбрали места, подходящие для размещения припасов. Через некоторое время Джондалар заметил, что Эйла притихла и ведет себя на редкость сдержанно. Он забеспокоился, предположив, что он что-то не так сказал или сделал. Возможно, ему следует несколько умерить пыл. Просто не верится, что Эйла с такой охотой откликалась на его ласки всякий раз, когда в нем вспыхивал огонь желания.

Он знал, что многие женщины нарочно притворяются, чтобы помучить мужчин и лишь затем разделить с ними радость, хотя это доставляло удовольствие и им самим. Сам он редко сталкивался с подобными проблемами, но все же научился не подавать виду: если мужчина ведет себя сдержанно, он кажется женщинам куда желаннее.

Когда они начали переносить запасы пищи в дальнюю часть пещеры, Эйла совсем сникла. Она все время ходила с опущенной головой и часто застывала в неподвижности, опустившись на колени, прежде чем взять в руки завернутое в кожаный лоскут сушеное мясо или корзину с корешками. Чуть позже они несколько раз спустились по тропинке к реке, чтобы набрать камней и засыпать ими припасы, предназначенные для зимовки. Судя по лицу Эйлы, она вконец расстроилась. Джондалар ничуть не сомневался в том, что виной всему его проступок, но он не мог понять, какой именно. День начал клониться к вечеру, когда Эйла, сердито пыхтя, попыталась поднять невероятно тяжелый камень.

– Оставь, Эйла, он нам ни к чему. Пора бы и отдохнуть. Стоит жара, а мы все работаем и работаем. Давай-ка искупаемся.

Эйла оставила в покое камень, откинула волосы с лица, развязала узел на поясе, и шкура упала на землю. Затем она сняла с шеи амулет. Джондалар почувствовал, как его вновь охватывает возбуждение. Это происходило с ним всякий раз, когда он видел Эйлу раздетой. «Она двигается как львица», – подумал он, любуясь ее гибкостью и грациозностью. Эйла с разбегу кинулась в воду. Он снял набедренную повязку и последовал