Покровитель. Том 1 - Джен Кроу

и оскорбит его память, так что остается лишь действовать скрытно. Но мы все равно останемся, верно?

– Да, братец. Я видела Хана, пока говорила с арконцами. Думаю, они с Найтом уже вправляют этим придуркам мозги

– И Найт тоже? – удивился Араи. В его голове образ добрейшего Покровителя и словосочетание «вправлять мозги» никак не хотели соединяться.

– Наш Найт подрос с того раза, как ты его видел. – Аури будто хвасталась успехами еще одного младшего брата.

– А что Хан?

– По-прежнему дурак. Но мне кажется, их отношения улучшились.

Араи хмыкнул и вдруг хлопнул себя ладонью по бедру:

– Точно! Нае ведь все еще тут!

– Где? Ты осмотрел его спину?

– Нет. Он все время помогал переносить раненых и ни на минуту не присел. Я и не знал, что у него что-то со спиной. Иди и отругай его, сестра!

Аури цыкнула и, сердито сдвинув брови, пошла в указанном направлении.

– Почему все мужики такие идиоты, а? – негодовала она на родном диалекте. – Один безрассудный, другой тупица, третий плакса, четвертый постоянно всех пугает до полусмерти, а пятый вообще не заботится о себе!

Нае нашелся в самом дальнем углу лазарета. Он помогал удерживать солдата, на которого не подействовали усыпляющие печати и травы. Несчастному вытаскивали осколки из спины и зашивали раны. Обезумевший от боли, он кричал и вырывался так, что с ним едва справлялись трое мужчин.

Иногда даже шаманские средства не помогали. Такое случалось с сильными магами. Причиной могла быть слишком мощная внутренняя энергия человека, которая в шоковом состоянии превращалась в барьер и отвергала любое воздействие.

Зажатая в зубах мужчины тряпица пропиталась потом, слюной и кровью. Наконец была зашита последняя рана, и он смог вздохнуть. Товарищи уложили его на живот, а худенькая шаманка, окровавленные руки которой тут же обмыл водой маг-стихийник, принялась накладывать повязки с мазью.

Видя, что Нае отошел в сторону и вытирает со лба пот, Аури окликнула его:

– Эй, герой. А сам-то лечиться собираешься?

Помогавшие держать раненого арконцы встревожились:

– Ты ранен, брат?

– Иди с ней, а мы тут сами разберемся.

Нае кивнул и подошел к Аури, которая заметила его усталость и еще большую, чем обычно, отстраненность. Льдисто-голубые глаза были непроницаемы.

– Ты ведь большой мальчик, должен сам думать о себе. Я остановила кровь, но твоя рана очень большая, ее нужно срочно лечить.

Нае не произнес ни единого слова против и лишь попросил:

– Давай не здесь.

Аури пошла за ним к выходу из шумного лазарета.

– Куда мы?

– Здесь есть комнаты, где живут местные лекари и целители-шаманы. Сейчас там никого нет.

Пройдя по длинному холодному коридору, они вошли в большую общую залу, старые дубовые столы в которой были завалены травами, баночками с мазью и пустыми котелками, еще источавшими запах отваров. На полу громоздились стопки книг, исписанные мелким непонятным почерком листы и магические камни. Полки шкафов пестрели всевозможными склянками и ящиками. От высоких окон с грязными стеклами исходил тусклый свет, который падал на потертые занавески и камин на противоположной стороне с едва тлеющими углями. От стены у входа к противоположной тянулись веревки. Проходя под сохнущими трававами и бинтами, люди могли задевать их макушками. В конце зала были двери, ведущие в спальни, где лекари после тяжелого дня забывались тревожным сном.

Аури подбросила дров в камин и усилила жар огня печатью. Переложив со стула на одну из книжных стопок чью-то одежду, она сказала Нае раздеваться и садиться, а сама пошла мыть руки и рыться в многочисленных снадобьях и мазях. За ее спиной шуршали ремни доспехов, теплая куртка, вся в засохшей крови, и завязки на рубашке.

Вдруг Нае остановился. Следившая за каждым его движением Аури обернулась с баночкой мази в руках.

Заметив на себе ее взгляд, Нае, кажется, впервые не знал, что сказать:

– Ты не... Думаю, я могу справиться сам.

– Я даже не стану отвечать. Снимай рубашку.

Может, ей показалось, но взгляд Нае после этих слов совсем немного потеплел.

Его пальцы вновь дернули шнурок на груди, и он стянул рубашку через голову. Аури непроизвольно задержала дыхание.

Нет, конечно, она видела и лечила множество мужчин без рубашек и даже без штанов и относилась к этому абсолютно спокойно, ведь такова работа целителя. Но смотреть вот так на тело Нае, освещенное огнем с одной стороны и тусклым дневным светом с другой, казалось чем-то интимным.

Его кожа была на пару тонов светлее, а волосы русыми и более жесткими, чем мягкие локоны Аури. Безусловно, северянина в Нае было больше, но нельзя не заметить характерные для кочевников приподнятые внешние уголки глаз, более широкий нос и длинные ресницы. А еще эту немного дикую энергию человека, не привыкшего жить по строгим правилам.

Аури подумала, что эти мускулистые руки и крепкая грудь невероятно хороши. А если провести ладонью вниз до талии и притянуть его к себе, ее нос окажется как раз на уровне его кадыка, а лба коснется горячее дыхание.

Неужели ему не холодно в не прогревшейся комнате? Какая его кожа на ощупь? Каково слышать его размеренное дыхание у себя над ухом и ощущать вибрацию в груди, когда он говорит?

Мысли Аури пустились в бешеный галоп. Придя в себя, она крепко сжала банку с мазью и мысленно отвесила себе подзатыльник:

«Бессовестная! Его надо лечить, а не лапать! И разве я все уже не решила? Просто надо вести себя с ним так же, как и с любым другим, – спокойно и уверенно».

– Повернись спиной к огню и сядь.

Мужчина бросил рубашку на пол послушно сел.

Шаманка ахнула. Ткань успела присохнуть к ране, а Нае просто разко сорвал рубашку, из-за чего вновь открылось кровотечение. Вся спина была в уже свернувшейся и свежей крови, которую предстояло смыть.

Аури налила в миску кипяченой воды, сняла чистые бинты с веревки и принялась за работу.

– Зря ты так оторвал. – Она вздохнула. – Да и мне надо было сначала проверить. Должно быть, очень больно... Прости.

– Все нормально. Там я почти ничего не чувствую.

Сначала Аури усомнилась в его словах, списав все на простую браваду, но потом поняла. Вся спина Нае была покрыта шрамами, выделяющимися белесыми полосами на смуглой коже. Некоторые были длиной не больше ладони, а другие тянулись от одного бока до другого, наискосок или даже от лопаток до