Покуда я тебя не обрету - Джон Ирвинг

– Каким вам запомнился Джек? Как он учился?

– Даже ребенком он умел играть женщин так же убедительно, как мужчин, – ответила Каролина. – Ему нужно было лишь одно – знать, кто его зрители.

– И кто же твой зритель, Джек Бернс? – спросила Джоан Риверс.

– Мой единственный зритель – мой отец, – ответил он. – Впрочем, за карьеру у меня появились и другие поклонники, я полагаю.

Тут Джек заглянул прямо в камеру и впервые в жизни произнес:

– Пап, привет!

Оглянувшись, он заметил, что мисс Вурц робко улыбается в камеру.

После этого Джек думал только о том, как бы поскорее покинуть красный ковер. Его можно было прямо везти в психбольницу, он едва не позвонил доктору Гарсия.

– Успокойся, – сказала Каролина. – Тебе не нужно ничего Уильяму говорить. Он просто хочет тебя видеть – а больше всего он хочет увидеть, как ты выигрываешь.

Оскаровская церемония – длинная и скучная, как стояние в очереди. Эрика провела Джека и мисс Вурц в «Шрайн Аудиториум», и они прождали целую вечность. Джек выпил слишком много воды, и ему жутко хотелось в туалет, но тут на сцену вышел полицейский в солнечных очках, белом шлеме и Билли Кристалом в руках, и вечер наконец начался.

Джек сидел в шестом ряду у прохода. Все номинанты сидели у прохода; перед Джеком уселся Ричард Гладштейн, за ним – Бешеный Билл. Рядом с Джеком сидела мисс Вурц, за ней – Харви Вайнштейн. Каролина не помнила, кто он такой (а ведь Джек дважды знакомил их предыдущим вечером!), она лишь решила, что это важный человек – на него весь вечер направляли то одну камеру, то другую. Джек так и не понял, что заставило Каролину принять Харви за знаменитого бывшего боксера, чемпиона в тяжелом весе. Наверное, услышала, как кто-нибудь сказал, что Харви любит подраться; ничего другого Джек не мог придумать.

Приз за лучшую мужскую роль второго плана вручают относительно рано, и когда победил Майкл Кейн, Джек понял, что ждать придется долго – призы за сценарий вручают в самом конце церемонии. Всю церемонию целиком не высиживал почти никто – особенно те, кто выпил слишком много воды. Но отойти пописать не так-то просто – подниматься с мест разрешалось только во время перерывов на рекламу.

Мисс Вурц начала злиться на тех победителей, кто превышал лимит в сорок пять секунд на выступление. Педро Альмадовар едва не довел ее; получив «Оскара» за свою ленту «Все о моей матери» в номинации «лучший иностранный фильм», он толкнул такую речугу, что Антонио Бандерасу пришлось применить силу и стащить его со сцены.

– Буэнас ночес! – крикнула ему вслед мисс Вурц.

Джек убежал в туалет, пока вручали приз имени Ирвинга Тальберга – в тот год его получил Уоррен Битти. Каролина осталась недовольна, что Джек утащил ее именно в этот момент – она когда-то была влюблена в Уоррена.

– Разумеется, я близко не испытывала к нему тех чувств, что испытывала к твоему папе, но все равно!

Вернувшись на место, Джек понял, что ему снова нужно в туалет; он шепнул на ухо мисс Вурц, что, если не победит, ему придется писать в бутылку из-под «Эвиана». Джек надеялся только на то, что за сценой есть специальный туалет.

Наконец дело дошло до «Оскаров» за сценарии, и, слава богу, номинация «лучший сценарий по ранее опубликованным произведениям» предшествовала номинации «лучший сценарий». Представлял номинантов Кевин Спейси в гордом одиночестве – на сцене с ним полагалось быть Аннетте Бенинг, но она была беременна на последних месяцах и не решилась подниматься на сцену. Спейси пошутил, сказав, что она не может присутствовать «по производственным обстоятельствам», и добавил:

– Я не стану просить ее подниматься сюда, если только, конечно, она сама не выиграет «Оскара». В этом случае ее ничто не удержит и она залезет к нам на четвереньках.

Джек решил, что это плохой знак – он помнил свою ночь в Хельсинки с беременной тренером по аэробике, и одна мысль об Аннетте Бенинг на четвереньках заставила его заново испытать угрызения совести. Но не прошло и двух секунд, как Кевин Спейси сказал:

– И «Оскар» присуждается…

Остального Джек не услышал – ему прямо в ухо орала что есть мочи мисс Вурц:

– Джек, подумай только, как Уильям рад за тебя!!!

И принялась целовать его. Разумеется, их тут же поймала камера; Джек понял, куда смотрит Каролина – ему за спину. Она знала, где находится оператор, – тот весь вечер снимал Харви Вайнштейна, «бывшего боксера». Джек встал – его целовали Ричард Гладштейн и Бешеный Билл, затем Харви сдавил в объятиях и его, и мисс Вурц. Ступив в проход, Джек заметил, что Каролина посылает в камеру воздушный поцелуй и произносит шепотом имя «Уильям» (Джек прочел по губам).

Джек принял «Оскара» из рук Кевина Спейси и встал к микрофону – ровно на тридцать пять из положенных сорока пяти секунд, загладив таким образом вину Педро Альмадовара, который благодарил Деву Марию Гваделупскую, Деву Марию Ла-Кабесскую, Священное Сердце Пресвятой Девы Марии и всех прочих, живых и мертвых. Джек, разумеется, сказал спасибо своей учительнице, мисс Каролине Вурц, – он знал, что в этом случае операторы покажут ее крупным планом; мистеру Рэмзи, Ричарду, Бешеному Биллу и всем-всем из компании «Мирамакс». Джек отметил, что глубоко благодарен покойной Эмме Оустлер за все, что она сделала для него, а еще сказал спасибо ее матери Лесли (главным образом потому, что знал, в какое бешенство придет блондинка) за помощь в работе над сценарием. Напоследок он поблагодарил Мишель Махер за то, что она провела бессонную ночь у телевизора. Джек, конечно, наделся, что ее «как бы молодой человек» смотрит телевизор вместе с ней – он обязательно приревнует Мишель, и они поссорятся.

Он, конечно, проговорил бы все сорок пять секунд, если бы ему так сильно не хотелось в туалет. Покинув сцену вместе с Кевином Спейси, он столкнулся с Мэлом Гибсоном – тот вручал приз за лучший сценарий (присужденный «Красоте по-американски»). Том Круз, сам бывший борец, попытался отобрать у Джека «Оскара» за сценой; все могло кончиться очень печально, так срочно Джеку нужно было в туалет. Еще ему что-то сказал Клинт Иствуд, вроде «молодец парень», но Джек знал – он не может доверять своей памяти насчет таких моментов; все, что чрезвычайно для него важно, он не в силах запомнить как следует.

Джек никак не мог найти туалет; за сценой появился Алан Болл с «Оскаром» за сценарий «Красоты», Джек поздравил его. «Отличная работа, приятель», – сказал Мэл Гибсон, но кому, Джеку или Алану? Вот такая она, жизнь, – весь вечер ждешь, и на тебе, все кончено за одну минуту.

Наконец Джек нашел желанную дверь. Облегчение сменилось смущением – Джек еще ни разу не ходил в туалет с «Оскаром» в руках. Лесли Оустлер хотела унизить его приз, назвав статуэтку «лысым, золотым и голым мужиком, который якобы держит в руках меч, но я совсем другого мнения»; Джек же решил, что Оскар куда длиннее самого длинного порнопениса и куда тяжелее. Он никому не пожелал бы писать с таким предметом в руках.

Он чувствовал себя так же неудобно, как четырехлетний сын Марии-Лизы, который написал в карман горнолыжной куртки в отеле «Торни». Джек никак не мог принять нужную позу. Сначала он попробовал зажать «Оскара» под мышкой – получилось не очень. Но когда ты выиграл своего первого «Оскара» и хорошо понимаешь, что, возможно, он у тебя не только первый, но и последний, не очень хочется ставить его на пол мужского туалета – равно как и зажимать его между подбородком и верхней частью писсуара.