Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

быстро сказала Тува, которой не терпелось избавиться от Эллен.

Эллен раздирали два противоречивых желания.

— Я чувствовала в точности то же самое, когда мы решили повидать то место, которого я так боялась ребенком, ты помнишь, Натаниель? Мне было до смерти страшно и вместе с тем так хотелось быть с тобой. И ведь в тот раз обошлось.

В тусклом свете лампочки, висевшей под потолком, Натаниель выглядел мертвенно бледным.

— Эллен, сейчас все по-другому. Тогда речь просто шла о страшных видениях. А теперь речь идет об опасности. Она настолько близка, что меня прошибает холодный пот.

Эллен закусила губы. Нашла его руку и крепко сжала, словно ни за что больше не желала с ним расставаться.

— Наверное, ты прав, — печально сказала она — Береги себя, Натаниель! Это страшное судно! А может, вы тоже останетесь? — неожиданно взмолилась она, но он лишь покачал головой.

Эллен вздохнула. Уходя, она крикнула вглубь прохода:

— Мэри, Тува! Я вынуждена сойти на берег, но с вами остается Натаниель, так что не бойтесь. Пока он с вами, ничего не случится.

Мэри удивленно на них посмотрела.

— Сойти на берег? А как ты собираешься это сделать? Ведь мы уже вышли в море!

Только теперь они расслышали ровное урчание двигателя. Эллен бросила на Натаниеля испуганный взгляд.

— Помнишь, как я попыталась спрыгнуть с поезда? Когда мы пробовали изменить ход событий? Нас словно бы неумолимо несет туда, где мы должны, но не хотим быть.

Он привлек ее к себе, она слышала его тяжелое, прерывистое дыхание.

— Да еще на таком суденышке, — прошептал он беззвучно. — И никакой возможности его покинуть. «Стелла», место назначения — корабельное кладбище. Эллен, меня не так-то легко испугать. Но теперь я напуган. Напуган до смерти!

Пока Натаниель разговаривал с Мэри, Тува смотрела, как скрываются из виду огни Блосвики. Колючий ветер был ей нипочем.

Подошла Эллен, встала рядом. Тува предпочла бы тут же уйти, однако заставила себя остаться.

Эллен вздохнула.

— Тува, мне бы хотелось, чтобы ты признала меня. Ты же знаешь, я тоже из рода Людей Льда. Так что мы родственники.

Тува промолчала, единственно по той причине, что не нашлась с ответом. Она бы с удовольствием отпустила сейчас какую-нибудь колкость, если бы не отдавала себе отчета в том, что в проигрыше — она, а не Эллен, а виной всему — ее неразумное поведение.

— Я знаю, нет ничего неприятнее, чем видеть, что другие… любят друг друга, — тихо сказала Эллен. — Они ведут себя глупее не придумаешь. Но что касается Натаниеля, то тебе повезло гораздо больше, чем мне.

Тува подозрительно на нее уставилась.

— Ты — друг Натаниеля, — сказала Эллен. — Ты сохранишь его. Навсегда. А я… Да, у него ко мне слабость, но это пройдет. Должно пройти, раз нам не суждено быть вместе.

— Что это еще за дешевая романтика? — огрызнулась Тува.

— Это правда, — печально сказала Эллен. — Мы должны забыть друг друга. Натаниелю было видение, если мы хоть что-то себе позволим, пусть даже один-единственный поцелуй, произойдет катастрофа.

— Катастрофа? Это из-за поцелуя-то? — фыркнула Тува.

— Да. Не проси, чтобы я тебе объясняла, он сам этого не понял. Просто я хочу, чтобы ты, именно ты, знала это. Я так хочу быть твоим другом.

Тува и на этот раз ничего не ответила. Просто побрела прочь, рассеянно оглаживая перила. Грудь ей теснила душевная боль. Она ненавидела всех, кто любит друг друга, независимо от того, суждено им соединиться или же нет.

Вместе с остальными она спустилась в большой салон, находившийся в носовой части судна. В салоне стояли обтянутые плюшем скамьи.

Некогда темно-красного цвета, плюш поблек и вытерся по краям, обнажив серую набивку. Освещение, судя по всему, не меняли со времен процветания «Стеллы»; с потолка падал бледный лунный свет, а в плафонах лежали дохлые мухи и осы.

Людей в салоне можно было пересчитать по пальцам. Там был слегка протрезвевший Винснес, четверо рабочих и домохозяйка, явно презиравшая и привидения, и непогоду. Винснес предложил Натаниелю и его спутницам сесть.

— Добро пожаловать на мое судно, — сказал он. — Я предупредил юнгу, что вы трое едете бесплатно. Привет, Мэри! Так ты, значит, была в городе?

Мэри застенчиво улыбнулась.

Эллен удрученно огляделась по сторонам. Старый паром производил столь гнетущее впечатление, что по спине у нее поползли мурашки. Грязный, запакощенный, он был начисто лишен романтики, которой обычно веет от старых каботажных судов. Тут было холодно, гулял сквозняк, а говоря проще, царила мерзость запустения. Ударь она ладонью по плюшевой обивке, — в воздух наверняка поднимется облако пыли. Лучше уж ни к чему не притрагиваться.

— Скажи мне, Винснес, — обратился к капитану Натаниель. — Пока плавал новый паром, где находилась «Стелла», в Блосвике?

— Да нет, ее уже переправили в город — на слом. Она была на верфи.

— А не мог ли там кто-нибудь пробраться на борт?

— Ты имеешь в виду, чтоб малость ее попортить? Нет, это совершенно исключено. Верфь строго охраняется. Туда нет доступа ни с суши, ни с моря.

Натаниель задумался.

— А что если кто-то специально запорол на новом пароме двигатель? Старик оживился.

— Да, вот это больше походит на правду! Я уверен, что братья Странн слили горючее. Чтобы отомстить мне, в том числе и за новый паром. Все мне испортили, все!

Качка на «Стелле» была гораздо сильнее, чем на большом пароме; Эллен очень надеялась, что таблетка все-таки ей поможет. Она спросила Мэри:

— Ты не в этом салоне видела… ну, сама знаешь что?

— Нет, нет. Это было в том салоне, что под кормой. Я теперь туда — ни ногой.

Билеты продавал юнга, молодой парень с лисьим лицом и косыми глазами. Он с любопытством поглядывал на незнакомую ему троицу. Когда Винснес окликнул его по имени: «Эгиль!», он не ответил, а только вызывающе на него посмотрел.

— Мы можем спуститься в салон под кормой? — спросил Натаниель Винснеса.

— Вы увидите все. Я проведу вас по всему судну.

— Спасибо, только идите без меня, — сказала Мэри. — Я останусь здесь.

На Эллен напала судорожная зевота.

— Таблетка начинает действовать, — смущенно засмеялась она. — От этих таблеток меня так и клонит в сон. Чего бы я ни дала, чтобы сейчас прилечь.

— Постарайся не заснуть, — улыбнулся Натаниель. — Это судно настоящий плавучий музей. Ты таких больше уже не увидишь.

— Старая галоша, — бросила Тува, не питавшая ни малейшего почтения к старине.

Вслед за Винснесом они поднялись по обшарпанной лестнице. Эллен старалась по возможности не дотрагиваться до стен. Она воспринимала паром как живое,