Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

впившийся в пятку, или наживую выдернутый ноготь. Она умела прятать свои мелкие пакости за непростительными преступлениями других людей и, усугубляя агонию жертв истинных злодеев, продлевала свою жалкую жизнь.

В этом мире у величайших героев и злодеев один удел: когда Небеса падают на землю, они ломают самое высокое дерево. Сначала они уничтожили самого достойного и доброго героя, такого как Чу Сюнь, вытолкнутый вперед парой слабых рук. Потом раздавили самого порочного деспота, такого как искупавший мир в крови миллионов людей Тасянь-Цзюнь.

Но если бы более мелкое зло в течение дней, месяцев и лет не копилось под небесами, не было бы тех шрамов, что один за другим легли на тело и душу Мо Жаня, сотворив из него величайшего злодея.

Иначе разве мог бы в этом мире родиться Наступающий на бессмертных Император, Мо Вэйюй?

— Вмешавшись в это дело, ты не боишься попасть под перекрестный огонь? — спросил Чу Ваньнин.

Мо Жань понимал, что на этот раз он в самом деле хватил через край[162.3] и показал больше, чем должен был.

В прошлой жизни Е Ванси была утоплена им в море крови, в этой, даже если слава или упадок школы Жуфэн не были связаны с ним, Мо Жань помнил, что задолжал Е Ванси целую жизнь, поэтому, даже если это выходило за рамки приличий и могло навлечь на него подозрения, он без колебаний вмешался в это дело и сделал все, что от него зависело.

Мо Жань хотел, чтобы не только Чу Ваньнин, но и все те люди, с которыми он плохо обошелся в прошлом, эту жизнь прожили намного лучше. В глубине души он все еще надеялся, что сможет искупить собственные грехи.

— Боюсь, кто бы не боялся, — ответил Мо Жань, — но раз уж я узнал эту правду, в конце концов, мне пришлось найти способ успокоить свою совесть.

Хотя Чу Ваньнин по-прежнему считал, что в этом деле Мо Жань повел себя излишне самонадеянно, но выслушав его доводы, с оговорками принял их. Тем более, что ветер донес до них странный тошнотворно-сладкий запах, и тут же перед ними внезапно поднялся мощный духовный поток.

Прежде, чем Чу Ваньнин успел среагировать, побледневший Мо Жань прошептал:

— Плохо дело. Это Вэйци Чжэньлун!

— Там впереди?

Поднявшийся ночной ветер разнес трупную вонь по всей округе. Вырвавшиеся из трещины в небесах злые духи уже вовсю бесчинствовали и продолжали прибывать. Точно так же, как когда-то в Цайде, из земли в небо поднялись пять путей[162.4] — столбов света, соответствующих пяти основным элементам: металл, вода, дерево, огонь и земля.

Взгляд Чу Ваньнина заледенел:

— Это он.

Мо Жань, естественно, сразу понял, о ком речь... Озеро Цзиньчэн, Персиковый Источник, город Цайде… Исчезнув на пять лет, он вновь вернулся, тот самый закулисный злодей, фальшивый Гоучэнь!

Вот только в глубине души Мо Жань смутно чувствовал, что эта партия Вэйци Чжэньлун полностью отличается от всего, с чем они сталкивались прежде. На этот раз не было никакого прикрытия или маскировки… такое чувство, что их противник действовал очень нагло, с полной уверенностью в победе.

Испуганные лесные птицы вспорхнули с веток и разлетелись кто куда. Мо Жань одним рывком догнал Чу Ваньнина, и вместе они взмыли навстречу Небесному Расколу.

В непосредственной близости от дыры можно было разглядеть выползающих из клокочущего огня адской трещины демонов и чудовищ. Увидев это, Мо Жань пробормотал:

— Последний Круг Ада…

На этот раз, как и пять лет назад в Цайде, открылся Последний круг ада!

Мо Жань тут же развернулся и вцепился в запястье Чу Ваньнина:

— Учитель, не ходите туда!

— …Глупости не говори.

Мо Жань и сам понимал, что ведет себя глупо, но за две свои жизни он дважды видел, как раскалываются небеса, и оба раза последствия для него стали воплощением самого страшного кошмара. Увидев в Небесах эту Адскую пасть третий раз, как он мог не волноваться?

Вот только его слова «не ходи туда» и в самом деле не имели никакого смысла.

Природу людей трудно изменить, особенно когда речь идет о таком человеке как Чу Ваньнин. Дай ему хоть десять тысяч выборов и шансов спастись, перед лицом опасности он не будет прятаться, не убежит и не отступит. Поэтому сейчас, беспомощно глядя на Чу Ваньнина, Мо Жань не знал, как ему подобрать правильные слова.

Взглянув на него, Чу Ваньнин тихо сказал:

— Не беспокойся, я буду осмотрителен.

После этого он поднял руку и призвал Тяньвэнь. Усиленная влитой в нее духовной силой золотая лоза засияла, заструилась и засверкала вокруг него, словно взорвавшийся в ночи фейерверк.

Мо Жань восхищенно вздохнул, не в силах отвести взгляд от Чу Ваньнина. Между его пальцами тоже возник ослепительный свет, исходящий от явившегося на его призыв Цзяньгуя. Сияющее очищающим алым огнем оружие Мо Жаня идеально дополнило[162.5] божественный золотой свет Тяньвэнь. Разлученные века назад, вновь воссоединившись в бою, эти две божественные ивовые лозы стали несокрушимым оружием.

— Да… понимаю, я не буду вас отговаривать. Учитель, что бы вы не делали, я буду с вами.

В их горящих решимостью глазах отражалось божественное золотое сияние, оттененное греховным алым пламенем.

— Я вместе с Учителем.

Чу Ваньнин оказался застигнут врасплох жаром и исступленным желанием, что он увидел во взгляде Мо Жаня. В глазах его ученика отражалось слишком много эмоций, и часть из них, определенно, выходила за рамки того, что можно было назвать любовью к своему учителю, но даже сейчас он не осмелился попытаться разобраться, что это за неопознанные чувства.

Подняв руку, он ткнул Мо Жаня пальцем в лоб:

— Благодарности не жди.

Мо Жань на мгновение оцепенел, затем обхватил его руку и потянул вниз. Сжимая ладонь Чу Ваньнина, он изо всех сил сдерживал себя, чтобы не наброситься на него с поцелуями, и только со смехом сказал:

— Ну, нет так нет. Тогда пора идти.

Две тени бессмертных воителей, подсвеченные сиянием готового к бою божественного оружия, быстро достигли сердца охотничьих угодий ордена Жуфэн.

Это было озеро Ганьцюань.

Прибыв на место, Чу Ваньнин и Мо Жань укрылись в мандариновой роще. Питающий озеро духовный поток исчез, и в эту холодную зимнюю ночь на поверхности озера уже появился толстый слой льда. Вокруг озера по сторонам света был выстроен периметр с четырьмя ключевыми точками, в центре каждой из которых блестела рукоять оружия.

Чу Ваньнин тихо