Принц приливов - Пэт Конрой

— Том, почти самое время, — объявила Салли, зайдя в рубку.

— Время для чего? — удивился отец.

— Для сюрприза в честь тебя и Саванны, — ответила Салли, посмотрев на часы.

— Мама, какой сюрприз? — стали выпытывать девочки.

— Потерпите. Если я расскажу, это уже не будет сюрпризом.

Мы купались в темной и теплой речной воде и ныряли с носа лодки. Наплававшись, мы открыли корзину, разложили еду и отметили возвращение отца шампанским. Потом Саванна с отцом, взявшись за руки, встали возле борта.

Я пытался придумать нужные слова, но в голову ничего не приходило. Я научился вслушиваться в мерные звуки сердца и узнал то, что может здорово пригодиться в дальнейшем. Я находился в окружении своей семьи, и у них все было хорошо. Я молился о том, чтобы с ними всегда все было благополучно, а я умел бы довольствоваться тем, что имею. Я родился на Юге и многое от него вытерпел, но молю тебя, Боже: дай мне сохранить то, что у меня есть. Господи, я обыкновенный учитель и обыкновенный тренер. Это все, что я могу, но мне этого достаточно. Но черные волны, черные волны, Господи. Они поднимаются у меня внутри, и меня охватывает восторг и желание благодарить Тебя. Я слышу их и хочу положить свои мечты на музыку. Когда они приходят, мне кажется, что это ангел ослепляет розой мои глаза, и из чистых подводных глубин, где обитает тайный экстаз, сами собой поднимаются длинные хвалебные строки.

По ночам ко мне приходит белый дельфин, поющий в реке времени и окруженный тысячью других дельфинов. Он приносит мне горячие приветы от Принца приливов, выкрикивая: «Винго, Винго, Винго!» Господи, мне достаточно и этого. Достаточно.

— Пора, Том, — скомандовала Салли, поднимаясь и целуя меня в губы.

Вся наша семья собралась на носу лодки, ожидая окончания дня.

Громадное красное солнце начало медленно опускаться, цепляясь за деревья на западном краю неба, и одновременно по другую сторону реки, из-за других деревьев, в красноватой мантии стала появляться луна. Она напоминала диковинную огненную птицу. На мгновение оба светила замерли, словно приветствуя друг друга, и продолжили свое движение в завораживающем танце света над кронами дубов и пальм.

Отец смотрел на этот извечный ритуал светил, а я смотрел на отца, и мне казалось, что сейчас он снова заплачет. Я представлял, каково ему после нескольких лет тюремной жизни очутиться в родном мире прибрежных низин. Девчонки радостно вопили, обращаясь то к солнцу, то к луне.

— Завтра выйду на лов, — пообещал отец.

Саванна молча обняла меня за талию. Мы прошли на корму.

— Потрясающий сюрприз, Том, — улыбнулась сестра.

— Я так и думал, что тебе понравится.

— Доктор Лоуэнстайн передавала тебе большой привет, — сообщила Саванна. — Она встречается с каким-то юристом.

— Она мне писала. А ты хорошо выглядишь, сестренка.

— Том, я этого достигну, — пообещала Саванна, глядя на скольжение солнца и луны. — Цельности. Все возвращается. Все есть круг.

Луна успела подняться и приобрести серебристый оттенок. Саванна встала на цыпочки, вскинула вверх руки и крикнула нетвердым, но убежденным голосом:

— Мама, сделай так еще!

На этой ноте надо бы закончить свое повествование. Но я обещал рассказать все.

Каждый вечер после тренировки я направляюсь домой по улицам Чарлстона, подняв откидной верх своего «фольксвагена». В это время всегда темно, воздух по-осеннему прохладен, ветер треплет мои волосы. Я сворачиваю на мост, где над гаванью светят звезды, бросаю взгляд на север и каждый раз сожалею, что людям не дано прожить две жизни. За моей спиной остается сверкающий холодноватыми огнями, невыразимо прекрасный Чарлстон. Впереди — дом на острове, где моего возвращения ждут жена и дочери. В их глазах я вижу одобрение и поддержку моей реальной жизни. Но в тот момент, когда я еду по мосту, я нахожусь во власти моей тайной жизни. Я твержу одно слово — молитву, хвалу, сожаление. Не могу сказать, зачем я это делаю и почему, однако каждый вечер, когда я спешу навстречу своему южному дому и южному укладу, я шепотом повторяю: «Лоуэнстайн, Лоуэнстайн».