Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы - Дмитрий Правдин

– Ну, куда ты так спешишь? – недовольно спросил Рома, догнав «Председателя», когда тот уже шел по улице. – Что у нас, горит?

– Горит, в десять спуск флага. Придёт парторг.

– Да пошел он твой парторг в одно место, – в сердцах бросил Рома, – у меня тут, понимаешь, свидание срывается.

– Значит так, – Твердов резко повернулся и уставился на недовольного товарища, – давай договоримся сразу, что свои личные дела ты станешь решать не в ущерб общественным. Если в десять ноль-ноль спуск флага, то ты должен быть там и стоять в сплоченных рядах своих товарищей. А после делай, что хочешь, хоть на голове стой. Ясно?

– Ясно, только что, без меня никак? Без меня эти самые ряды станут менее сплоченные? Я же там никакой погоды не делаю.

– И Ендовицкий такой же мой, как и твой, – в место ответа буркнул «Председатель», и, развернувшись, пошёл дальше молча.

Рома нехотя поплёлся за ним к общежитию. А на крыльце столовой стояла погрустневшая Марина и глядела ему вслед. Ольга смотрела на удаляющегося Твердова сквозь зашторенное тюлем окно и тихо грустила.

К назначенному сроку парторг не явился. Уставшие с непривычки после первого трудового дня бойцы стали ропать. Твердов не стал ждать, а молча, под одобрительные взгляды однокурсников, опустил высохший за день флаг и распустил строй.

Не успели еще все толком разойтись, как скрипнула калитка, и во двор быстрыми шагами вошел поблескивающий мокрой лысиной Ендовицкий.

– Всем добрый вечер! А чего это вы уже расходитесь? А спуск флага?

– А мы его уже, Юрий Ильич, спустили, – за всех ответила Вика Глазова. Она сегодня так наработалась, что желала лишь одного: поскорее добраться до кровати.

– Как спустили? – Ендовицкий посмотрел на свои часы и зачем-то поднес их к уху. – На моих еще без двух десять.

– А на моих уже три минуты одиннадцатого, – спокойно ответил Твердов и показал парторгу свои «Командирские».

– Странно, – Ендовицкий с недоверием покосился на «Председателя», прошёлся глазами по его новому прикиду, удивленно хмыкнул, – что-то вы слишком быстро расходитесь. И торжественную часть уже успели провести? Отчитались перед отрядом, сколько собрали урожая, как…

– Все сделали, не переживайте, – почти интеллигентно перебил его Твердов, – мы начали на десять минут раньше.

– Зачем?

– Чтоб флаг спустить ровно в 22–00! Ведь не станете же вы сейчас требовать, чтоб мы еще раз его спустили.

– Разумеется, нет, – пожал печами парторг, – но вы же знали, что я к вам вечером зайду. Могли бы и дождаться.

– А семеро одного не ждут, – звонким голосом произнес подошедший к парторгу Пакет, – тем более тридцать.

– Ну да, ну да, – промямлил Ендовицкий, – а где ваши преподаватели? Что-то я их не вижу?

– У себя, наверное, – почесал затылок Твердов и подумал, что Сергеичей он не видел с того самого момента, когда те ушли в туманную даль деревенских закоулков, тогда, еще сразу после завтрака.

– Ладно, раз такое дело, то хорошего вам отдыха. Все у вас есть, всем обеспечены?

– Я утром давал заявку, чтоб нам выдали кружки, ложки, чайник, – начал перечислять Твердов.

– Все уже давно выдали, все доставили, – резко одернула его Вика. – Еще до обеда привезли, мы уже все распределили между девочками и мальчиками.

Ендовицкий набрал поглубже воздуха, хотел еще что-то добавить, но потом облегченно выдохнул, махнул рукой и быстрыми шагами вышел на улицу.

Наступила ночь. На чернильном небосклоне зажглись холодным светом далекие звезды. Из-за росших вдоль дороги тополей медленно выплыла желтая луна, похожая на обрезанный с одного бока сырный круг. По ногам неприятно потянуло холодком.

– Добрый вечер, соседи! – из темноты материализовался сосед Серёга с полным мешком из-под картошки на спине. Судя по тому, как он легко им манипулировал, в нем находился отнюдь не картофель. – Вот, как и обещал: принес вам кукурузы.

– О, прикольно! Кукуруза! Эх, как ее только сварить? – первокурсники гурьбой обступили своего ночного благодетеля, и Твердов уловил, что от того явственно тянет спиртным.

– Нет ничего проще, – сбросил мешок на землю Серега, – у вас же печка во дворе есть. Тащите ведро, только самое страшное и воду. Я за дровами. Ща все организуем.

Через двадцать минут в печке, весело потрескивая, заплясал по дровам огонь. Сверху, над пламенем, в конфорочную дыру поставили помятое с боков жестяное ведро с кукурузой. Первокурсники обступили печь полукругом и как зачарованные смотрели на длинные и причудливые языки пламени, выбивающиеся из дверцы. В кромешной темноте это зрелище завораживало и напоминало лежащего на земле сказочного дракона, опасно попыхивающего огоньком из приоткрытой пасти.

– Надо лавочки смастерить, а то как-то не очень удобно тут на корточках сидеть, – со знанием дела заметил Костя Голиков, который сегодня дежурил по лагерю, он тоже решил дождаться, когда сварится кукуруза.

– Так, а чего вы не сделали? – поинтересовался стоявший ближе всех к огню Коля Назаров. – Чем вы тут с Александровой, весь день занимались, пока мы на поле впахивали?

– Ну, знаешь, мы тут тоже не прохлаждались, – вспылила стоящая рядом Света Александрова. – Ты не обратил внимания, как в вашей избушке стало чисто и светло. Вы вчера туда столько грязи натаскали, что три раза пришлось одну только воду менять, чтоб пол ваш дурацкий отмыть. А вода в умывальниках, по-твоему, по-щучьему велению там появилась и нагрелась? А…

– Все, все, убедила! – Коля примирительно поднял вверх руки и добродушно улыбнулся. – Я все понял. Но вот на лавочку времени не нашлось.

– Да кто же знал, что мы вечером кукурузу станем варить, – почесал за ухом «Тормоз». – И, потом, из чего тут лавочки сделаешь? И главное, чем?

– О, это не проблема, – поморщился сосед Серега, надев на правую руку засаленную брезентовую рукавицу и переставив закипевшее ведро подальше от круглого отверстия в печке, через которое сразу же вырывалось полуметровое синеватое пламя. – У меня в сарайке и доски, и пила, и гвозди с молотком найдутся. Вот кто у вас завтра дневальным останется, пускай и сварганит лавки. А я подсоблю.

– Что же, мы каждую ночь теперь будем кукурузу варить? – прищурилась от дыма Вика.

– А почему бы и нет? – согласно кивнул Серега. – На то она и ночь, чтоб варить, раз вам днем некогда.

– Где же мы столько кукурузы возьмем, чтоб каждую ночь-то?

– О-о, этого добра здесь навалом можешь не переживать.

– Ночь варёной кукурузы, – вслух озвучил свою неожиданно всплывшую в голове мысль Твердов и выразительно посмотрел на суетящегося возле печи Серегу.

– Шикарное название, – поддакнул Серега, уворачиваясь от бушующего внутри печи пламени, подкинув вовнутрь березовое полено, – а главное, романтичное.