Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы - Дмитрий Правдин

– Что ты, Саня! – испугано дернулся в сторону Серега. – Что ты! Извини, вырвалось случайно! Мы же соседи! Нам дружно жить надо. Извини.

– Иди, – «Председатель» отпустил пиджак соседа, расправил рукой образовавшуюся на ткани вмятину и легонько подтолкнул его вперед. – Отдай гостинцы детям.

Возле печки продолжалось бурлить веселье. Ребята с жаром обсуждали первый рабочий день, ели кукурузу и дурачились. Никто из них и не заметил произошедшего возле крыльца мужского общежития. Никто, кроме стоявшей в тени огромного разлапистого тополя, росшего во дворе, Ольги Анисимовой, жены Сереги.

– Ты? – вздрогнул Твердов, обернувшись на нежное поглаживание чьей-то руки по своей спине.

– Я, – тихо ответила женщина, продолжая гладить широкую спину «Председателя». – Мммм, какие мышцы. Ты такой сильный. Так быстро моего козла укротил.

– В смысле?

– А я все видела. Я во-он под тем деревом стояла и весь ваш разговор слышала. Спасибо тебе, Сашенька, за угощенья для моих детей, ты такой добрый, – Александр почувствовал, как Ольга все плотней и плотней прижимается к нему, упираясь в его правое плечо своей мощной грудью. Несмотря на ночную прохладу, ему сразу сделалось жарко.

– На здоровье, – слегка растерялся «Председатель», боясь, пошевелиться, – я понимаю, как тяжело иметь пять детей.

– Шесть, – Ольга обвила его рукой за талию и прижалась уже обеими грудями.

– Чего шесть? – Твердов от волнения едва стоял на ногах и плохо соображал, что происходит.

– Шесть детей у меня, а не пять.

Из-за кромешной темноты лицо Ольги не было видно, но ее участившееся дыхание, весьма свежее, и сжимавшие тугим обручем объятия говорили сами за себя.

– А почему бы и нет? – подумал Твердов и, повернувшись к ней лицом, тихонько привлек Ольгу к себе….

Жадный горячий рот изголодавшейся женщины буквально всосал его в себя. Не успев опомниться, Александр был покрыт множеством страстных поцелуев. Его глаза, уши, рот, шея ласкали мягкие, влажные губы. Они не давали ему опомниться, разжигая в нем скрытую, неукротимую мощь молодости.

– Пойдем скорей в баню, – тихо пошептала ему на ухо Ольга, неожиданно остановившись, у меня там бутылочка вина припрятана и закусочка есть: помидорчики, огурчики. Все свежее, со своего огорода. Пойдем, а?

– Пойдем, только почему именно в баню?

– А ты хочешь прямо ко мне в дом? Пошли, подвинем Серегу, выпьем, закусим и ты снова ему накостыляешь.

Тут Твердов припомнил ее щербатый рот, и ему сразу как-то расхотелось идти и в баню или еще куда-либо, и пить вино с огурцами, даже если они со своего огорода. Он начал подумывать о скрипучей пружинной кровати в общежитии.

Ольга, почуяла его колебания, оттерла его своей плотной фигурой под тополь и, прижавшись, вновь взяла инициативу в свои руки. Через минуту «Председатель» безропотно поплелся следом за ней, аккуратно раздвигая росшие по периметру дома кусты сирени, инстинктивно уклоняясь от веток….

– Уфф! – взмокшая обнаженная Ольга нежно чмокнула Твердова в правое плечо и присела на полати, свесив полные ноги вниз. Именно тут, на мокрых, ничем не прикрытых досках, и свалила их любовная страсть. – Спасибо тебе, Санечка!

– А мне-то за что? – Твердов присел рядом и сделал пару глубоких вздохов и выдохов, стараясь восстановить сбившееся дыхание.

– За то, что вновь дал мне почувствовать, что я все же женщина, а не…, – Ольга не закончила фразу, а лишь сильнее прижалась к Твердову, положив ему голову на плечо и замолчала.

Александр ощутил, какая у нее тяжелая голова. И, вообще, Ольга очень плотная и сильная. Даже не верится, что она в прошлом представитель городской интеллигенции. Многочисленные роды и тяжелый физический труд сформировали из нее обычную деревенскую бабу. Только слова нет нет, да и выдают в ней высшее образование.

Твердов осмотрелся вокруг. Сквозь малюсенькое окошечко с грязным стеклом заглянула Луна. Ее стальной свет выхватил из темноты смутные очертания окружающей обстановки. Пахнущие сырым деревом широкие полати, где они примостились, под ними тянущий гнилью и холодом деревянный пол. В дальнем углу что-то объемное, прямоугольной формы, вроде как печь. Больше ничего не удалось рассмотреть. Во-первых, темнон, а во-вторых, Ольга вновь поманила его к себе.

– А тебя не хватятся? – тихо поинтересовался Твердов, когда Луна перестала подглядывать к ним в баню и покатилась дальше по небосклону.

– Кто? Кто меня хватится? Так называемый муж? Ха! Он дрыхнет сейчас где-нибудь у себя в сарайке без задних ног. Он же знает, что от меня ни черта не получит. Поэтому как нажрется, то старается домой не заявляться. Ты ему денег дал?

– Я, – скромно ответил Твердов. – Кто ж знал, что все так выйдет.

– А и замечательно, что так вышло. Мне заешь, давно уже не было так хорошо, как сейчас с тобой.

– Кто-то обещал угостить вином с помидорами? – напомнил Твердов. – Изначально, вроде как, собирались выпить и закусить.

– Ой, извини, – Ольга хлопнула себя рукой по лбу и ловко, несмотря на свою комплекцию, спрыгнула с ложа их любви, – забыла совсем.

Проворно протиснулась через низкую и узкую дверцу в предбанник и чем-то там тихо загремела. «Председатель» поежился от дыхнувшего снизу холодного воздуха и принялся шарить глазами по полу. Где-то там должна находиться его одежда. Разбросал в порыве страсти, найди ее теперь в этом полумраке.

– Чего пригорюнился? – в баню вплыла обнаженная Ольга с заставленным подносом. В тусклом лунном свете ее фигура казалась античной статуей, видимой Твердовым в Эрмитаже. Только перси у тех римских и греческих изваяний были куда скромнее Ольгиных.

– Одежду, вот, никак не могу найти.

– Так я ее на стул положила, вот здесь в углу, – улыбнулась девушка, ставя поднос рядом с Александром.

– И когда только успела?

– Успела. Все на месте, не переживай. Открывай бутылку, – она всунула в руку Твердова тяжелый стеклянный сосуд, на ощупь 0,7, не меньше, – стопочки на подносе.

– Оля, знаешь. Чего-то мне не хочется бухать.

– Как так?

– Уже почти час ночи, через шесть часов вставать надо. Что-то не тянет идти с перегаром на работу. Давай тебе одной налью.

– Не, я одна не буду. Я вообще, практически, не пью. А одна точно не стану.

– Странно, а откуда у тебя вино?

– Для гостей держу, – обняла его рукой Ольга и почувствовала, как он напрягся после ее последних слов. – Ты чего, обиделся?

– Нет, с чего ты взяла? Все хорошо.

– Ладно, рассказывай! Я же вижу, как ты напрягся весь. Думаешь, что я гулящая?

– Как ты можешь видеть, если тут темно?

– Я и в темноте вижу, как ты изменился. Да, не скрою, понравился ты мне очень. Как увидела тебя вчера утром, так только о тебе целый день и думала. Еле дождалась, когда ты с работы пришел. Слышишь?