Тоже Sapiens - Сергей Коин

что я тут один. Умом я знал, что остальные семнадцать членов экипажа тоже здесь, разбросаны по всему кораблю, по буксиру и буксируемому надмодулю… Но эхо моих шагов словно шептало в подсознание: «Ты один — все мертвы, ты один — все мертвы, ты один — все мертвы»…

Но я всё равно бродил по кораблю, создавая в нём хоть какие-то звуки, я шёл и ассистент зажигал надо мной неяркий свет, и потому я чувствовал себя так, словно в том и была моя миссия: изгонять из опустевших помещений тьму, тишину и безжизненность, хотя бы ненадолго.

Я задержался в баре. Он, тоже пустой, тёмный и заполненный густой тишиной, казался единственным настоящим тут… В том смысле, что когда в помещении, рассчитанном принимать и радовать пассажиров, никого нет, оно кажется… бессмысленным. Искусственным, декорацией. Тренажёры в зале - бесполезными макетами, вода в бассейне — стеклянной имитацией.Игрушки в детской — голограммами. Нет, можно самому и покачать пресс, и нырнуть, и даже поднять с пола какую-нибудь яркую стилизованную зверюшку… Но в этом всём не будет смысла, а значит и жизни. А значит, и настоящего во всём этом не появится. А вот в баре… в баре можно выпить, и выпивка, пусть и употреблённая в одиночку, окажется ох, какой настоящей.

Сегодня я не пил, нет. Но я сидел за столиком, смотрел на полки с выпивкой и ощущал, что всё тут реальное, просто временно пустующее.

Часы я забыл надеть, но ассистент услужливо подсказывал время. Шатался я уже прилично. Даже чувствовал сонливость, но в каюту не пошёл. Стал опять бродить по кораблю, вроде бы бесцельно… Но на самом деле вышел к коридору, что вёл в оранжерею. Она светилась в его дальнем конце.

-Ассистент, почему там свет горит?

-Распоряжение ветеринара, - спокойно ответил он. И неожиданно добавил. - Видимо, какой-то очередной эксперимент над флорой и фауной.

-Хм. - Меня теперь удивлял не свет, а то, что он высказал предположение. Жаль, мастер по псевдоинтеллектуальным системам в анабиозе, спросил бы у неё, откуда у бортового компьютера такая прыть в построении предположений.

Я посмотрел на свет, яркий, дневной, и пошёл туда, словно ноги сами меня понесли.

Приматы были у самого входа. Все трое. И три симбионта были тут же. Собравшиеся вместе, они делали одно общее дело: жрали убитое и выпотрошенное ходячее дерево.

Тело с широко распахнутым тёмным нутром не вызывало ни малейшего отвращения. Во-первых, хоть и морфологически близкое нашим животным, но всё же явно инопланетное, ходячее дерево никогда не воспринималось как живое существо. Во-вторых, кровь их, какого-то дикого, абсурдного цвета, натёкшая под тушу, покрывавшая всю зияющую темнотой вскрытую полость, все органы, всё мясо под кое-где убранной шкурой; густо лежавшая на пастях и верхних лапах приматов — она и как кровь-то не воспринималась. Скорее походила на краску, и жутких ассоциаций не вызывала. Неприятно было только смотреть на то, как самый большой из приматов, тот самый высокий самец, вырезает из туши неприродного цвета куски и либо жрёт их сам, либо отдает своим собратьям. Или вообще швыряет снующим в ожидании подачки симбионтам.

На меня твари не обратили внимания, даже когда я подошёл… Почти не обратили. Самка сказала что-то самцам, те посмотрели наверх, на клетку, висящую под потолком, младший самец ответил что-то, и они продолжили жрать, тщательно, старательно, с трудом пережёвывая мясо. Сырое мясо и у нас-то жёсткое, а у этих… У меня даже суставы челюсти заныли, когда я представил, как я бы ел эту твёрдую плоть. Не было ни отвращения, ни позыва к рвоте, только ощущение того, что жевать это — адски тяжело.

-Посмотри направо, навигатор, - произнёс голос боцмана в динамике-серьге. - Направо и наверх.

Я поднял голову: на опоясывающей оранжерею подвесной галерее он был со старпомом. Я поднял руку, приветствуя, пошёл было к лестнице, но боцман остановил:

-Погоди… мы сами спустимся.

-Не хотели их беспокоить, - пояснил старпом, здороваясь, когда подошёл. - А потом смотрим: тебя не боятся.

Боцман тоже поздоровался и стал внимательно наблюдать за приматами:

-Жаль, не видел, как они его ёбнули.

-Я могу запросить у ветеринара записи… для тебя, - чуть брезгливо сказал старпом.

Боцман то ли не уловил тона, то ли проигнорировал:

-О, правда? Спасибо. - Он даже привстал на носки, разглядывая. - С конфликта на Бархатной такого зверства не видел. Прям… ух! Природная жестокость в чистом виде.

-Слетай на сафари на Заповедник, - равнодушно предложил старпом.

-Да сафари… был я. То совсем другое. А тут вон… жрут… Убили, чтобы жить. И никаких эмоций, просто раздобыли себе обед. Класс.

Старпом тоже следил за приматами, но с каким-то своим интересом. В нём не было восхищения, как у боцмана, или любопытства, какое наверняка было у меня. Его интерес был холодный, прагматичный. Прикладной.

-А что, боцман, как думаешь: есть у них разум? Вроде нашего.

-Есть, - очень быстро, не отрываясь от зрелища, словно отмахиваясь, ответил он. Но потом пояснил. - Композитные орудия делают — разумны. Чтоб там не говорили ваши мозгляки.

Старпом словно бы попробовал эту мысль и согласился:

-Пожалуй. Только даже не орудия, а огонь. Огонь они знают… Только сейчас почему-то не используют.

Он резко повернулся ко мне:

-А ты что думаешь? Разумны?

Я вдруг понял, что ни он, ни боцман не