Ужин в центре земли - Натан Энгландер

Фарид смотрит на воду. Он уже прокручивает эту схему в своей голове бизнесмена.

– Какая часть из них подлежит восстановлению?

– Вы не поверите, какое там царит разгильдяйство. Иной раз списывают, даже не вынув из коробки. А из того, что использовали и отдали нам, я бы сказал, сорок с лишним процентов – категория A. Еще двадцать – B, без всяких натяжек. Остальное я разбираю на запчасти.

– И всё – частные компании?

– К университетам я и близко не подхожу. Они ничего не отдают, пока не заездят до смерти. У меня есть человек в Нью-Джерси, который поставляет мне старые компьютеры от американских государственных организаций. Они идут без жестких дисков, поэтому прибыль меньше, но все равно их берут очень охотно. На чем я немыслимо обогащаюсь – это на мобильных телефонах. Пройдет, может быть, лет пять, и они так подешевеют, что люди начнут просто их выбрасывать. Но сейчас это золото.

– А можно узнать цифры? Сколько приносит обычная ваша сделка?

– Не сдерживайте свое воображение! – говорит Джошуа.

– Я живу как немец, но образ мыслей у меня палестинский. Мы не сдержанные люди.

– Если говорить о ноутбуках, в контейнер я могу загрузить тысячу. Моя наценка – вы хорошо сидите? Со смущением признаюсь, что кладу в карман от пятисот до семисот процентов – по обстоятельствам.

– А в деньгах это сколько?

– В случае ноутбуков или плоскоэкранных мониторов выходит двести тысяч.

Джошуа подносит ко рту бутылку и допивает пиво. Чтобы затушевать, думает Фарид, гордость собой, которая выразилась у него на лице.

– Колоссальный доход при не очень больших, судя по всему, усилиях, – замечает Фарид.

– Да, на нынешнем этапе это, по сути, пара электронных писем в оба конца. Когда дела шли гладко, я каждым нажатием кнопки «отправить» зарабатывал сто тысяч долларов.

– И в чем теперь проблема с самой безукоризненной бизнес-моделью, о какой я слыхал?

– Чем больше я поставляю в какое-нибудь место, тем больше денег отнимаю у тех, кто обогащается на новой аппаратуре. Моя модель работает в любом случае, а их модель нет, если подросток не требует себе каждый год новый телефон, новый компьютер и так далее. Они не хотят, чтобы слово «восстановленный» звучало привлекательно. Потребители должны верить, что вся их электроника устаревает за полгода.

– И как они вам ставят палки в колеса?

– В данном случае? Очень просто. Это Египет. Кто-то, кому я не нравлюсь, знает кого-то и звонит ему по телефону, и всё, привет: мои мобильники хрен знает на сколько тысяч долларов застряли в порту. Пять сорокафутовых контейнеров с «нокиа» и «моторолами». И еще пять на грузовом судне, которое, в отличие от этой яхты, я не могу развернуть назад. Тут, на воде, особенно хорошо понимаешь, как важна ликвидность. Способность активов быстро перетечь в денежную форму.

Фарид видит, каким взглядом смотрит на него новый друг. И Фарид смеется, на сей раз более густым и утробным смехом, и от души хлопает себя по коленке, потому что это просто прелесть что такое, хоть и обидно. Он встает, держась за лебедку. Невероятно, что он этого не предвидел.

– Итак, – говорит он, – вы приняли в свои доверенные лица араба, который занимается импортом-экспортом и у которого, возможно, есть связи в Египте, и при этом все время делаете вид, будто говорить о бизнесе – последнее, чего вы хотите.

– Честное слово, я не потому, что вы араб.

– Так всегда говорят. Мне жаль вас разочаровывать, но я не могу никого там подмазать и растаможить ваш товар, волшебство под названием бакшиш мне недоступно.

– Разве я вас об этом просил? – Джошуа, похоже, уязвлен по-настоящему. – Вы не должны думать, что я отношусь к вам неуважительно.

– Уж позвольте мне самому решать, что мне думать, а что нет.

– Поверьте мне, я просто хотел сделать передышку и провести время на воде. Я не играю с вами в игры, я никогда так не веду бизнес. Не надеюсь вас убедить, но все же хочу сказать, что очень признателен вам за эту прогулку. Но сейчас мне, пожалуй, пора возвращаться в свой замок и браться за телефон.

Фарид послушно направляет яхту обратно, они плывут быстро и молча. Когда швартуются у пристани, Фарид, отягощенный неким усвоенным немецким понятием о благовоспитанности, предлагает на следующей неделе сплавать еще.

– Только если вы разрешите мне перекладывать парус, менять галсы, – говорит Джошуа, приободрившись. – Только если позволите доказать, что я чему-то научился.

2002. Париж

Она остается на ночь и на следующий день, а потом опять остается на ночь. Она говорит Z, что делит с соседками квартиру, которая мала даже для нее одной. Там только стоячий душ. Там очень неудобная кровать.

Она дает ему этим понять, что он не должен слишком уж много воображать о себе. Не он главная причина, а глубокая вместительная ванна.

Она подолгу в ней нежится, а потом, купив необходимое, принимает ванны с пеной, а после пены начинает принимать их с ним.

На третий день ненадолго отлучается домой за одеждой и более удобной обувью. А вернувшись, принимается дотошно расспрашивать Z насчет его очень странной отшельнической жизни.

– Я безработная официантка, – говорит она. – Профессиональная представительница богемы. А вот то, что ты приехал в Париж и прячешься дома, непонятно чем объясняется. И еще у тебя, когда ты думаешь, что я не вижу, такое лицо, будто ты собрался умереть.

– Проблемы, – отвечает он ей. – Возникли кое-какие проблемы, я пытаюсь их разрешить.

– Мне есть о чем тревожиться?

– Они не заразные. Это затруднения этического свойства.

– Этического?

– И самое-то главное, что у меня нет этических затруднений. Все дело в том, что я попал в передрягу из-за своей попытки исправить мир.

– Звучит дико.

– Пожалуй, – соглашается он.

– Звучит, как будто ты pazzo. Псих. Здоровые люди такого не говорят.

– Пожалуй, – повторяет он.

– И что, ты мне не расскажешь? Когда у нас все так с тобой мило, и я практически тут живу, и мы с тобой делаем то, что мы делаем?

Она смотрит на Z, но он стоит с непреклонным видом: мол, нет, не расколюсь.

– Так, хорошо. – Она разглядывает его, изучает, делает выводы. – На жилье наркодилера тут не похоже, точно могу сказать. Даже плохонький живет на более широкую ногу. И я знаю, что ты не в мафии: как это бы выглядело, я тоже себе представляю. – Она прищуривается и обводит взглядом квартиру, а потом опять смотрит на него в упор. – Нет, оружием ты не торгуешь.

– Это по квартире видно?

– Да, – отвечает она. – Потому что я встречалась с человеком, который продавал подводные лодки. Ты бы видел, какое у него жилье!