Кинжал с мальтийским крестом - Марта Таро

Евдоксия скептически пожала плечами и напомнила:

– Так что насчёт венчания?

– Я согласен обвенчаться завтра. Надеюсь, что и моя прекрасная невеста разделяет это мнение.

– Да, я не против, – прошептала Алина.

– Вот и отлично! Всё устроилось, – провозгласила баронесса. – Господин фон Масс сейчас поедет вместе со мной в храм, договариваться о церемонии. – Вдруг, как будто что-то вспомнив, она обратилась к средней сестре: – Кстати, ты писала мне, что венчалась со своим коллежским секретарём в свадебном платье нашей матери. И где оно теперь?

– У меня дома…

– Вот и поезжай за ним.

Евдоксия распорядилась закладывать экипажи. Спустя полчаса она отбыла вместе с Эриком фон Массом, а потом собрались уезжать и обе тётки.

– Не хочешь ли с нами, дорогая? – спросила свою подопечную Алина.

– Нет, тётя, спасибо. Я, наверно, лучше останусь дома, – отказалась Лив.

– Да уж, нынешнее утро могло выбить из колеи кого угодно, – вздохнула Полина и посоветовала: – Пока нас не будет, ты отдохни,

Лив еле дождалась их отъезда – так ей хотелось остаться одной. Наконец она добралась до своей спальни и в отчаянии кинулась на постель. То, как баронесса обошлась сегодня со своей младшей сестрой, казалось ужасным, но ещё кошмарнее было то, что Лив не сомневалась – тётка сломает жизнь и ей. Как только Евдоксия догадается о её чувствах к своему сыну, она начнёт выкручивать Александру руки, заставляя того жениться на кузине. Лив просто не представляла, как сможет пережить его капитуляцию под нажимом матери или его отказ – и то и другое было бы одинаково унизительным.

Выходом мог стать отъезд в деревню, но тогда ей придётся расстаться со своим кумиром. Только представив, что она больше не увидит кузена, Лив ужаснулась. Её потребность постоянно встречаться с Александром уже сделалась непреодолимой. Как можно отказаться от этих встреч? А от любви? Да лучше умереть!

Но вдруг Александр сам захочет взять её в жены? Он очень тепло относился к Лив в последнее время. К тому же сестрам Чернышёвым уже вернули прежде реквизированное в казну приданое, и она вновь могла считаться хорошей партией.

Сердце Лив забилось чаще. Наконец-то она решилась хотя бы помечтать об этом. Но ведь у Александра есть любовница! На обратном пути с бала мать попыталась устроить ему разнос из-за внучки графа Литты, но сын жёстко оборвал её, предупредив, чтобы Евдоксия не лезла не в своё дело. Александр ничего не ответил на обвинения матери. Не подтвердил, но и не опроверг их.

«Он ведёт себя так же, как и все остальные мужчины», – с горечью признала Лив. Но кузен и впрямь может считать себя свободным. Это она в него влюблена и сходит с ума, а Александр об этом даже не подозревает. Он – благородный человек, и если бы знал о её чувствах, то не стал бы выставлять напоказ свою связь с другой.

Нащупав под подушкой свои богатства, Лив вытащила две тоненькие книжечки в бумажных обложках. За ними последовала тетрадка. Глаза заскользили по строчкам, и горечь постепенно отступила: магия стихов вновь приукрасила неприглядную явь. Лив уже столько раз прочла все главы, что помнила их наизусть, но сегодня листала страницы – хотела поскорее встретиться с Татьяной. Как она теперь понимала героиню романа, как разделяла её чувства… Ведь Лив любила, а её избранник не подозревал об этом. Совсем как Евгений Онегин. Тот ведь не знал о любви Татьяны, пока она ему не написала.

Лив задумалась. Вот же он выход: Татьяна уже всё сделала. Написала, рассказала о своих чувствах, взяла судьбу в собственные руки. Почему же Лив не может поступить так же? Нужно же бороться за своё счастье! Александр всё поймет и скажет ей правду. Если она не нужна ему – значит, Лив уедет в деревню и останется там навсегда. Нет смысла выезжать, искать жениха, если ей всё равно никто, кроме Александра, не нужен.

Лив открыла страницу с письмом Татьяны. Она ещё раз пробежала его глазами – её сердце отзывалось на каждое слово. Дойдя до фразы: «Другой!.. Нет, никому на свете не отдала бы сердце я!», Лив замерла. Глаза её заволокло слезами, и она не смогла читать дальше, но этого и не требовалось: она помнила строки наизусть и мысленно повторяла их одну за другой. Слёзы ещё бежали из-под её закрытых век, а губы шептали заветные строфы, когда простая и понятная мысль пришла Лив в голову. Нужно переписать письмо Татьяны и отдать Александру, тогда он поймёт. Лучше всё равно не скажешь.

Лив вытерла слёзы и подошла к письменному столу. Взяв листок, она принялась копировать заветные строки. Прошло не менее получаса, прежде чем она поставила последнюю точку, а внизу вместо подписи вывела «Ангел». Она позвала свою горничную и велела той положить конверт в карман пальто князя Шварценберга.

– Я всё сделаю, барышня, – пообещала Саня. – Барин только пальто снимет, так я сразу и положу.

– Ну, хорошо, ты иди пока, оставь меня одну…

Горничная вышла, а Лив вновь прилегла на кровать и накинула на плечи край одеяла. Она закрыла глаза и тут же, как убийца из засады, навалилась на неё опустошающая усталость. Лив не могла даже пошевелить пальцем. Правильно ли она поступила? Или совершила непоправимую ошибку?.. Впрочем, ей уже не хотелось размышлять об этом. Одно Лив знала точно: Александр не обидит её, и, если она ему не нужна, он просто и тихо скажет ей об этом. Один на один, и больше никто в мире не узнает о её унижении.

Расклад становился всё унизительней: вызов из министерства не приходил – ни отказа, ни должности. Похоже, граф Литта решил забрать свою рекомендацию обратно. Ведь совершенно ясно, что это из-за Юлии. Теперь приходилось выбирать: любовница или карьера. Но для Александра это казалось очевидным. Конечно, он выбирал карьеру. Графиня Самойлова при всей своей искушённой страстности была всего лишь чужой женой. Завтра она помирится со своим Ником, упадёт в его объятия, а князю Шварценбергу придётся уезжать из России не солоно хлебавши.

А он уезжать не хотел. Александр на удивление быстро прижился в Москве и понял, что русской половине его души здесь очень даже уютно. Новые знакомые – чиновники и царедворцы, офицеры да и свободные, не обремененные службой дворянские дети – оказались в большинстве своем людьми умными и приятными. У Александра появилось столько друзей, сколько не набралось бы и за всю предыдущую жизнь. Широкие русские души мгновенно превращали рядовые знакомства в дружбу. Все здесь были рады оказать услугу, одолжить денег, а если нужно, то и защитить, не считаясь с собственными неудобствами. Такая сердечность поначалу озадачила Александра, но он быстро к ней привык, а потом вдруг понял, что и сам рад жить точно так же.

«Надо принимать реальность такой, как есть. Так распорядилась судьба: я – полукровка. Сейчас я живу в России. Меня здесь приняли как своего, и мне это нравится. Так зачем тогда упираться, цепляясь за прошлое? В этом нет никакого смысла», – часто думал Александр. Но и немецкий прагматизм в нём тоже не дремал – изводил сомнениями. Имения и замок – в Богемии. Как всё это оставить? Это нужно совсем головы лишиться, чтобы бросить своё имущество на произвол судьбы!