Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

«Что ел дед, когда заблудился в лесу – в этом же лесу?»

Морган уже не в первый раз пожалел, что не слушал Саймона более внимательно, но ему и в голову не могло прийти, что с ним самим может произойти нечто подобное.

«Ты не узнаешь, что попал в историю, до тех пор, пока тебе не расскажет ее кто-то другой».

И он принялся напевать коротенькую песню:

«Морган умер с пустым желудком, с широко раскрытым ртом и зажмуренными глазами».

Ему слишком хотелось есть, чтобы смеяться.

«Неужели это все ты придумал, мой господин Бог? Ты решил постепенно унизить меня, шаг за шагом, пока я не откажусь от своего упрямства и не скажу, что мои бабушка и дедушка были правы? Ну хорошо, я ошибался во всем. Я глупец. Выведи меня к опушке леса или к хижине крестьянина. Пошли умирающего оленя, или еще лучше – лук со стрелами, чтобы я сам подстрелил какого-нибудь зверя».

Но Бог, Всемогущий Отец Мира, казалось, его не слышал, или, если и слышал, еще не был готов простить свое заблудшее дитя. Морган проглотил проклятия. Если ему требовалось Божье прощение, то такой момент наступил. Мысль о том, каким будет настоящий голод, ужасала Моргана. Воду ему даст утренняя роса, но скоро придет осень, а потом зима…

«Зима! – Он сам себя удивил. Морган уже начал думать о том, что не выберется из Альдхорта до начала зимы. – Но мне столько не прожить».

Наконец, во второй половине седьмого или восьмого дня, что-то изменилось, но не о таких переменах мечтал Морган. Небо сильно потемнело, деревья стали раскачиваться, в особенности верхние ветки, и Морган понял, что начинается летняя буря.

Плащ мог хоть как-то защитить его от дождя, и он не сомневался, что, если промокнет, вода и холод станут для него смертным приговором, поэтому принялся искать место, чтобы спрятаться от непогоды, но не рядом с деревом, ведь даже глупцы знают, что они притягивают молнию – особенно дубы, ветви которых имеют форму молнии. По мере того как вокруг темнело и ветер набирал силу, Морган почти забыл о голоде, таким сильным был его страх перед бурей.

Солнце находилось высоко в небе, но оно полностью скрылось за тучами, и в лесу стало темно, как вечером, а деревья, точно безумные, раскачивались на ветру. Упали первые капли дождя, словно кто-то принялся швырять в Моргана камни, и, хотя даже после стольких дней блуждания по лесу Морган был уверен, что месяц тьягар еще не закончился, стало холодно, как зимой.

Морган пошел вверх по склону, пытаясь найти сухое место, где он мог бы переждать бурю. Дождь уже в нескольких местах промочил его шерстяной плащ, и он стал тяжелее, чем кольчуга. По мере того как земля в лесу превращалась в грязь, его сапоги начали в ней застревать, словно злые дети бежали за ним и хватали за ноги. Один раз он даже потерял сапог, и ему пришлось сесть на землю и двумя руками вытаскивать его из липкой ловушки. Между тем небо становилось все темнее, а вой ветра более пронзительным.

Наконец Морган добрался до ясеневой рощи на скалистом склоне, где древние часовые охраняли известняковое обнажение пород, величиной с церковь. Крошечная гора под углом отходила от заросшего лесом склона, Моргану удалось отыскать расселину, в которой с трудом поместился, и он спрятался от дождя, хотя места было совсем мало, чтобы разжечь костер, к тому же хворост на земле быстро пропитывался водой. Морган сбросил кольчугу в сторону, затем снял плащ и сел на него. Поджав колени к груди, он смотрел, как водяной поток мчится по склону. Он так и сидел, дрожа, погрузившись в мрачные мысли, пока не наступила полная темнота, и он уже ничего не мог разглядеть дальше своих ног.

Ночью буря усилилась, стволы ясеней трещали, хлопали ветви. Ветер заносил брызги внутрь, и Моргану пришлось еще дальше забиться в расселину, чтобы не промокнуть. «Интересно, – подумал он, – что происходит с существами, шептавшимися в вершинах деревьев. Есть ли у них гнездо или нора для таких случаев? Они просто сидят на ветвях или прячутся в сухом теплом месте?» Прежде он никогда не думал о таких вещах, но сейчас ему показалось, что это важно.

«Если завтра я не сумею разжечь костер, то сойду с ума», – подумал он.

Порто и сержант по имени Левиас возглавляли небольшой отряд эркингардов, которые собрали продовольственный налог в ближайшем графстве Ливорт и возвращались в лагерь, где солдаты ждали возвращения графа Эолейра и принца после выполнения миссии у ситхи. Сбор продовольствия занял больше времени, чем они рассчитывали, потому что местный барон протестовал против любых реквизиций и даже гневно заявил, что поставит Верховный престол в известность о творящихся безобразиях, пока интендант эркингардов не продемонстрировал приказ, подписанный герцогом Осриком и королем.

– Если бы барону пришлось кормить целую армию вместо небольшого отряда, – сказал Левиас Порто, – у него бы случился припадок, и он свалился бы замертво. – Порто кивнул и рассмеялся.

Сержант Левиас был дружелюбным круглолицым мужчиной, для которого прошло уже десять лет после окончания юности. Порто нравилась его компания, к тому же он получал удовольствие от солнечного дня. Прошел уже месяц после того, как они покинули Хейхолт, и Порто нормально чувствовал себя в седле, если не считать, что изредка у него болели старые кости. Конечно, он беспокоился за Моргана, ведь принц и Эолейр провели в лесу уже много дней, но все в руках Бога, и от самого Порто ничего не зависело. Ему оставалось только ждать вместе с остальными эркингардами и рассчитывать на лучшее.

Отряд неспешно ехал вдоль берега реки, возвращаясь из Ливорта, потому что телеги были нагружены зерном, пивом и прочими полезными вещами. Внезапно они увидели первый дым, поднимавшийся над южным горизонтом, темный шлейф над заросшими травой холмами между ними и лагерем. Сначала Порто это не встревожило – какой военный лагерь без костров? – но почти сразу дым заметил и Левиас.

– Тут что-то не так, – сказал сержант, но и он не выглядел особенно встревоженным. – Слишком много дыма, и он какой-то темный. Должно быть, горит один из фургонов.

– Да поможет нам Бог, – сказал один из пеших солдат, помогавший тащить телегу. – Будем надеяться, что это не фургон нашего повара. Я мечтаю об ужине. Мы отлично поработали.

– Не упоминай имя Господа всуе, – сказал ему Левиас. – Жалобы твоего желудка Ему неинтересны.

– Дома я слышал такие же слова от священника. – Молодой солдат по имени Ордвайн наконец доказал, что и у него есть голос. – Но когда я громко пернул, Бог неожиданно проявил ко мне интерес, и священник вышвырнул меня из церкви!

Порто не удержался и громко расхохотался, но Левиас лишь бросил на солдата взгляд, полный отвращения.

– Наступит день, и ты научишься бояться Бога. Остается надеяться, что не слишком поздно.