Кто убил Влада Листьева? - Юрий Скуратов

Чтобы решить данную проблему, нужно уничтожать носителя «вредных» генов, то есть казнить маньяков. А чтобы избежать судебной ошибки, исполнение приговора можно отсрочить на 3 года — на случай, если вскроются новые обстоятельства уголовного дела.

Если уж совсем нельзя обойтись без моратория на смертную казнь, то нужно в насильственном порядке лишать преступников, приговоренных к 25-летнему заключению, воспроизводительной функции. А. Полонский, г. Москва».

Автор выступал за кастрацию преступников — чтобы они не только в России не водились, но и не могли воспроизводить себе подобных.

Впрочем, таких авторов, как А. Полонский, Вельский не поддерживал: кастрация — возвращение в каменный век. Искоренять вредные гены нужно иным способом.

Хоть и уверял президента «вечный ИО», что убийство Влада раскрыто, убийцы пойманы, что очень скоро наручники защелкнутся и на запястьях заказчиков, на самом деле убийцы пойманы не были, а заказчики продолжали пребывать на воле. Болтуном оказался «вечный ИО». Несерьезный человек. Подковерный игрок.

В чем в чем, а в подковерных играх президент разбирался лучше всех своих сотрудников, вместе взятых. Никому из окружения не дано было обмануть или обыграть президента, не дано. Он был слаб во многих вещах: в экономике и политике, в литературе и науке, но только не в этом. В расстановке кадров профессиональная пригодность для него ограничивалась только одним критерием — личной преданностью. А то, что человек был полным дураком, вором и вообще ничего не смыслил в деле, на которое его решил поставить «всенародно избранный», не имело для президента никакого значения… Так и «вечный ИО» очутился на том месте, которое не должен был занимать. Это было чужое место.

— И че это он там тянет с расследованием дела об убийстве Влада? — недоумевал президент. — Убийцу уже пора не только найти, но и покарать. Чтобы другим неповадно было.

В общем, над головой «вечного ИО» начали сгущаться тучи.

Кое-кому из приближенных президента «вечный ИО» не нравился, поэтому «всенародно избранному» начали капать на мозги. Президент только морщился и отмахивался от шептунов ладонью.

— Сам знаю, что делать.

Но вода, как известно, по капельке, по капельке — и разрушает огромные скалы…. «Вечный ИО» опасность чувствовал кожей, затылком, кончиками волос, мощной борцовой шеей своей, но ничего поделать не мог: кремлевские коридоры — не борцовский ковер, здешних шептунов в бараний рог не скрутишь, они — гуттаперчевые.

Тут и чекисты подали голос: у них появились сведения, что «вечный ИО» берет взятки. Не деньгами, не борзыми щенками — автомобилями, помогает кое-кому из предпринимателей — не советами, экономические советы «вечного ИО» никому не нужны, помогает прямой поддержкой, лоббированием, если изъясняться по-русски, но с американским акцентом.

Чекисты напрямую с этими сведениями к президенту не пошли, предоставили их своему старому сотруднику, заслуженному генералу, начальнику президентской охраны. Тот посмотрел бумаги и ахнул: это надо же было так вляпаться исполняющему обязанности генерального прокурора!

Вскоре «вечный ИО» случайно зашел к генералу, ему надо было решить кое-какие мелкие вопросы. Но, как говорится, на ловца и зверь бежит. Генерал сказал ему:

— Слушай, я бы на твоем месте от всех этих коммерческих структур освободился немедленно, как от мусора… Запутаешься ведь! Испачкаешься. Распихал бы ты все свои автомобили по детским домам. В подарок, вместе с запасными колесами.

Реакция «вечного ИО» была неожиданной. Лицо у него вдруг потяжелело, стало пунцовым, глаза сделались маленькими-маленькими, острыми и злыми.

— Прошу мне не указывать и не давать советов, — жестким тоном отчеканил он.

Генерал в ответ только пожал плечами, мол, хотел сделать как лучше и дал добрый совет… Жаль, что «вечный ИО» не понял этого, и вообще жаль, что он не понимает простых вещей.

— Если честно, то не со мной надо разбираться, а с вашей службой, — заявил тем временем «вечный ИО», испепеляюще сверля глазами генерала, — что я и сделаю очень скоро. Понятно? Покукарекаете вы у меня!

Генерал в ответ снова пожал плечами.

В тот же вечер записка, повествующая о коммерческих художествах «вечного ИО», легла на стол президента. Тот взял ее домой для «работы с документами».

Когда через несколько дней президент вновь появился в Кремле, то в стопке принесенных им бумаг эта записка лежала сверху первой. Президент, по-мужицки крякая, потер рукою шею. Был он тщательно, волосинка к волосинке, причесан, седина благородно сияла, щеки были надушены дорогим лосьоном, о трудных днях и ночах «работы с документами» напоминали только тяжелые, морщинистые, будто у старика, мешки, в которых утопали глаза, да какая-то короста, приставшая к уголкам губ, ее президент, будто капризный ребенок, никак не давал стереть своей няньке. Но даже когда ее стирали, эта белесая короста — высохшая слюна — вновь появлялась в уголках губ.

— Это что же такое, понимаешь, творится на белом свете. — Президент вновь потер рукою шею, затем брезгливо, двумя пальцами, будто лягушку за лапку, взял бумагу, лежавшую на стопке сверху, приподнял ее. — Э?

Отношения с начальником охраны у него были самые короткие, доверительные, родственные — вместе и сухари глодали, готовясь когда-то к аресту, и бедствовали в безденежье в горбачевскую пору, и баню вдвоем посещали, и за границу летали, — президент верил генералу как самому себе (правда, потом выяснилось — верил только до определенного момента), поэтому он вызвал генерала в кабинет.

— Что будем делать? — беспомощно, обиженно, словно его обманули в лучших надеждах, спросил президент. Голос его дрожал, глаза недоуменно поблескивали. — Э?

— Как что! Гнать в три шеи такого прокурора!

Вечером был подписан указ президента об освобождении «вечного ИО» от обязанностей генпрокурора.

Игра в генеральные прокуроры закончилась. «Вечного ИО» не стало. Более того — через некоторое время «вечный ИО» вообще был взят под стражу.

Следствие по делу об убийстве Влада продолжало не то чтобы топтаться на месте — оно двигалось, но двигалось как-то зигзагообразно, скачками, неровно. Слишком много людей вмешивалось в него, слишком много было контролеров, слишком пристально следила за следственной группой пресса, готовая за большие деньги организовать утечку информации и в большом количестве тиражировать «правдивые» сведения, по большой части оказывающиеся обычной ложью, слишком часто сотрудников этой группы и ее руководителя Владимира Старцева одергивали разные чины из Кремля. Особенно когда группа приближалась к какому-нибудь преступному деятелю, имеющему высоких покровителей. И этого нельзя было трогать, и того нельзя, и вон того… Кругом находились одни неприкасаемые.

От бессчетного их количества невольно делалось не по себе. И противно. До крика противно: одним было дозволено все, другим ничего, для разных людей словно были написаны разные законы. Одних сажали на пять лет за кражу нескольких буханок хлеба, другим за кражу нефтяных месторождений и бандитскую приватизацию банков вместе с денежным запасом и золотыми слитками давали ордена. Это могло быть только в ельцинской России.