Ранчо - Даниэла Стил

– Если у тебя возникнут трудности, не стесняйся мнезвонить. Может, побудешь какое-то время с Алисой в Европе?..

Она ощутила себя престарелой тетушкой, которую мечтаютсбагрить родне или отправить в долгий круиз. Мэри Стюарт знала, что будет лучшесебя чувствовать дома: в Европе, таскаясь по отелям, совсем зачахнет.

– Алиса едет в Италию с друзьями. У нее собственныепланы...

Как и у него. У всех свои планы. Даже Таня едет в Вайоминг сдетьми Тони. Всем есть чем заняться, кроме нее. Ей предстояло ограничитьсякороткой поездкой с Алисой, он полагал, что остальную часть лета она проведет впассивном ожидании. Поразительная самонадеянность! Впрочем, она больше этому неудивлялась, понимая, во что превратилась их жизнь.

Они поели без аппетита, обсудили то, что ей следовало знать:финансы, страховую выплату, которую он ожидал, почту, которую он просил емупересылать. Ей полагалось оплачивать счета и продолжать вести хозяйство. ВЛондоне во время процесса у него будет слишком мало свободного времени.Закончив разговор, он вернулся в спальню, чтобы дособирать бумаги. Когда вспальню пришла она, он принимал душ. Вышел из ванной в халате, с мокрымиволосами. От него пахло мылом и лосьоном после бритья. Посмотрев на него, онавздрогнула.

Теперь, перед самым отъездом, Билл вроде бы немного оттаял.Но в чем причина: то ли ему жаль уезжать, и это делает их чуть более близкими,то ли, напротив, он так воодушевлен, что отбросил осторожность.

Улегшись, он не придвинулся к ней, но даже так, нарасстоянии, она чувствовала, что он меньше напряжен. Она многое могла бы емусказать, но чувствовала, что, несмотря на небольшое потепление, холодная войнапродолжается: он по-прежнему не готов к разговору по душам, не готов услышать,что она думает об их браке. Эти дни она прожила с чувством полнойбезнадежности, в глубоком одиночестве. Она ощущала себя ограбленной до нитки. Унее отняли сына, который, по существу, обокрав сам себя, лишил будущего и их.Казалось, он ушел в небытие не один, а отправил туда же и своих родителей. Ейочень хотелось сказать об этом мужу, но, зная, что в предстоящие два месяца импочти не суждено видеться, полагала, что сейчас не время: Билл не готов ктакому разговору. Пока она лежала на своей половине супружеской постели, думаяо нем, супруг уснул, ни слова не сказав, даже не обняв ее. Все, что мог, онсказал раньше, на кухне.

Утром он заторопился. Позвонил па работу, закрыл чемоданы,принял душ, побрился, наскоро позавтракал, почти не заглянув в газету. Онаподала ему омлет, хлопья и его традиционный тост из пшеничной муки. Мэри Стюартпредстала перед ним в черных брюках и тенниске в черную и белую полоску,похожая, как всегда, на женщину с рекламной фотографии.

– У тебя сегодня встречи? – осведомился он, глядя нанее поверх газеты.

– Нет, – тихо ответила она. От тоски у нее крутиложивот.

– Ты уже оделась. Собираешься куда-то на ленч?

Странно, почему его это занимает, раз он уезжает на целыхдва месяца. Какая ему теперь разница, чем она займется?

– Не хочется везти тебя в аэропорт в джинсах.

Он изумленно приподнял брови:

– Я не думай просить тебя об этом. В десять тридцать замной придет лимузин. Заодно подвезу миссис Андерсон. В машине уже будут она иБоб Миллер. По дороге в аэропорт мы собирались поработать.

Роботы, а не люди! Не выносят, когда пропадает зря дажесекунда. Или это только отговорка, чтобы побыстрее от нее улизнуть?

– Если не хочешь, я не поеду, – спокойно сказала она.

Он снова взялся за газету.

– Вряд ли в этом есть необходимость. Проще попрощатьсядома.

Проще и не так обременительно. Боже, неужели тут можнонадеяться, что муж ее любит! Или она к нему несправедлива? Накануне вечером вэтой самой кухне он снова стал ненадолго человеком. Стена, воздвигнутая им,начала было разрушаться, теперь onее восстановил. Но ему мало одной стены – онспрятался вдобавок за газетой.

– Уверен, у тебя сегодня найдутся более приятные занятия.В это время года в самом аэропорту и на пути туда не протолкнуться. На обратныйпуть у тебя ушло бы несколько часов. – Он улыбнулся ей, но в его улыбке не былотепла. Так улыбаются совершенно чужим людям.

Она кивнула и ничего не сказана. Когда он встал, она убралатарелки в раковину и постаралась взять себя в руки, чтобы не расплакаться. Былотак странно смотреть, как он уходит... Он вызвал лифт и вынес из двери своивещи. В легком сером костюме Билл выглядел красавчиком. Как они условились, ваэропорт она не поехала, а осталась у двери и наблюдая, как лифтер забираетчемоданы и деликатно скрывается в кабине, давая им возможность проститься.

– Я позвоню, – пообещал Билл и снова стал похож намальчишку.

Глядя на него, Мэри Стюарт боролась со слезами. Ей неверилось, что он уезжает вот так, без единого жеста, который можно было быистолковать как проявление чувства.

– Смотри не подкачай, – выдавила она.

– Я буду по тебе скучать. – Он нагнулся и поцеловал еев щеку.

Что-то заставило Мэри Стюарт обнять мужа.

– Прости. За все... – Она просила простить ее за Тодда,за весь истекший год, за то, что ему потребовался двухмесячный отдых от нее, зато, что их брак разлетелся на куски. Ей многого было жаль, трудно даже иприпомнить все, но он понял.

– Ничего, ничего, все обойдется, Стью...

Он целый год не называл ее так. Но обойдется ли? Она большев это не верит. Они проведут врозь два месяца. Инстинкт подсказывал, что это ихне сблизит, а только усилит отчуждение. До чего же Билл глуп, если вообразил,что им нужно именно это! Теперь пропасть между ними станет еще непреодолимее.

Он сделан шаг назад, так ее и не поцеловав, и посмотрел нанее с невыносимой грустью:

– Увидимся через пару недель.

Ее хватило только на жалкий кивок. Слезы бежали по ее щекам,в кабине лифта томился лифтер.

– Я люблю тебя, – прошептала она в тот момент, когда онотвернулся.

Услышав эти слова, он снова взглянул на нее и кивнул. Дверьлифта бесшумно закрылась. Он так и не удостоил ее ответом.

Вернувшись в квартиру, Мэри Стюарт почувствовала, что неможет дышать. Какой это ужас – видеть, как он уходит, знать, что его не будетцелых два месяца, что они с дочерью увидят его только мельком! Хотя Билл ипосулил ей короткую встречу, но она твердо знала: семье настал конец.

Она села на диван и залилась горькими слезами, затеммедленно побрела в кухню – вымыть грязную посуду и убрать остатки завтрака.Когда зазвонил телефон, она не хотела отвечать. Потом спохватилась: вдругзвонит из машины Билл сказать, что что-то забыл или как он ее любит... Нозвонила дочь.