Единственный последователь - Ксения Перова

не бери в голову, – поспешно произнес Питер, – скажи, а что там, в Трущобах… они все такие? Как же они живут?

Полуликий со вздохом прислонился виском к дереву, и растрепанная прядь заструилась по грубой коре, как золотой ручей.

– Не все, но многие. Они туманят разум наркотиками… пока окончательно его не уничтожат. Теория насчет животных в чем-то верна. Ты спас нас.

Питер вдруг почувствовал, что ему трудно дышать и поспешно отвел взгляд.

– Ну, ты же вытащил меня из Башни Тайрона. Так что мы квиты.

– Кви… что?

– Ты спас меня, а я спас тебя, – терпеливо пояснил Питер, – мы в расчете.

По глазам Полуликого было видно, что он далек от понимания, но тема его весьма заинтересовала. Вот только Питер не мог продолжать объяснения. Он чувствовал, что если посидит еще немного, то уже не встанет.

– Куда теперь? – спросил он, когда они привели одежду в относительный порядок.

Полуликий махнул здоровой рукой.

– Дойдем до жилых кварталов, позовем флаер. Есть одно место, я останавливаюсь там, когда бываю в Омороне. Очень… тихое.

– Отлично. Тишина сейчас не помешала бы.

Сил почти не осталось, но, к счастью, идти было легко. Такого леса Питер еще не видел – он словно вышел из детских сказок.

Огромные деревья с раскидистыми кронами, с изумрудной, золотистой или белоснежной листвой росли на ровном ковре короткой травки, мягкой и нежной, напоминающей мох. Никаких кустов, оврагов, бурелома или зарослей, все выглядело таким чистым и ухоженным, словно каждое дерево ежедневно мыли с мылом. В ветвях пели птицы и, казалось, вот-вот из-за очередного могучего ствола появится прелестный олень с большими, влажными глазами или, чего доброго, единорог.

Питер фыркнул, и Полуликий удивленно на него покосился. Даже таким, бледным, растрепанным, с окровавленной повязкой на руке, эр-лан все равно напоминал какое-то дивное мифическое существо, пред которым хочется преклонить колени в благоговении.

– А… а скажи, меня не сцапают там, в Омороне? – поспешно спросил Питер, отгоняя предательские мысли. – Все-таки я чужак.

Полуликий покачал головой.

– Там повсюду приборы, считывающие генотип, но твоего в базе нет, поэтому на тебя просто не обратят внимания.

– Эм… ну хорошо.

Питер поковылял дальше, стараясь не отставать. Через несколько минут деревья расступились, и на огромном открытом пространстве возник ряд разноцветных домиков, утопавших в зелени. Вот только домики не стояли на земле, а висели в воздухе, низко, почти вплотную к траве – а за ними парил еще ряд домиков, за ним еще и еще один. «Летающие» домики вместе с садами стояли каждый на отдельной прямоугольной платформе и слегка покачивались, точно подвешенные на невидимых нитях.

– Как это сделано? – прошептал Питер, не в силах оторвать взгляд от поразительного зрелища. И услышал рядом уже знакомый смешок, сейчас глуховатый от усталости.

– Потом расскажу. Идем, надо позвать флаер.

Полуликий мягко повел рукой, и домики слегка расступились, так что образовался небольшой проход.

– Избушка, избушка, повернись к лесу задом… – пробормотал Питер, проскальзывая в него.

– Что ты сказал?

– Ничего-ничего! Слушай, а те, кто живет в этих домах, их как, не укачивает?

Полуликий усмехнулся.

– Не думаю. Иначе бы они не жили здесь. Но вообще ты прав – это самый не престижный район. Слишком близко к Трущобам.

Питер с горечью подумал, что бы сказал Полуликий о его родной деревне – и тут они вышли на небольшую круглую площадь, вымощенную лазурными и алыми плитками. Она тоже парила в воздухе, отдельно от домов, но в то же время в невидимой связке с ними.

Посередине струился небольшой фонтан с разноцветной подсветкой, вокруг него сидели и стояли с десяток человек. На Полуликого и Питера никто не обратил внимания – все почему-то смотрели вверх.

Питер тоже глянул вверх и невольно охнул.

13

В голубом утреннем небе так и мельтешили флаеры – точно рыбьи мальки на мелководье. Разного размера и расцветки, они сходились лишь обтекаемостью форм и летали на разной высоте, казалось, совершенно хаотично. Лучи солнца вспыхивали на разноцветных боках, когда они проносились буквально в сантиметрах друг от друга, но каким-то чудом не сталкивались.

Пока Питер смотрел, серебристо-белый флаер вынырнул из этой мешанины и, грациозно скользнув вниз, замер в воздухе рядом с фонтаном. Молодые мужчина и женщина в одинаковых бордовых куртках уселись в него и флаер тут же взмыл в небо, растворившись в общем потоке. А вместо него уже опускался другой, бледно-салатовый.

– Почему они не сядут все сразу? – прошептал Питер.

– Потому что летят в разные точки Оморона, – так же тихо ответил Полуликий, – посылаешь мыслеобраз нужного места, и система отправляет тебе подходящий флаер.

Казалось, нескрываемый восторг Питера его забавляет – даже бледность слегка отступила с его лица.

– А почему вы не строите на земле? – не удержался от очередного вопроса Питер.

– Это сохраняет экосистему. Дома постоянно перемещаются определенным образом, так что траве и деревьям достается достаточно света.

Полуликий на мгновение прикрыл глаза, и тут же из потока машин вынырнул черный флаер со светящимися синими узорами на боках.

– Красивый! – восхитился Питер. – Рисунки что-то означают?

– Только то, что в обслуге флаеров пропадают талантливые художники.

Они сели, и флаер тут же рванул вверх, так что Питер невольно схватился за ручку кресла. Машина Наблюдателей Башни не развивала даже половины скорости оморонских флаеров.

Питер украдкой бросил взгляд на Полуликого. Такой решительный, уверенный в себе в Башне, сейчас он казался подавленным и растерянным. Откинувшись в мягком кресле, подпер подбородок рукой и безразлично смотрел, как мимо проносятся разноцветные вспышки других флаеров.

Но Питер подумал об этом лишь мельком – его полностью захватила невероятная панорама Оморона.

Картинка на гало-экране не шла ни в какое сравнение с реальностью. Оморон выглядел, как город дворцов – изваянный из разноцветного пластика, стекла и металла, он поражал разнообразием и замысловатостью форм. Флаер проносился над куполами и башнями, пронзающими небеса, над зданиями-лентами и зданиями-звездами – если это вообще были здания.

Питер хотел, но стеснялся спрашивать – понимал, что если откроет рот, вопросам не будет конца. А Полуликий явно не желал беседовать, наоборот, даже прикрыл глаза, словно собрался подремать. Но флаер вдруг заложил крутой вираж и мягко пошел вниз, с легкостью пронзая бесчисленные транспортные потоки. Ни один человек не смог бы вести аппарат с подобной точностью, и, хотя душа Питера уходила в пятки, он поражался мастерству тех, кто придумал и построил такие удивительные машины.

Глянул вниз и ахнул – под ними словно распускался циклопический стеклянный цветок. Гигантские прозрачные лепестки, отделанные по краям золотистым металлом, ослепительно сверкали на солнце. Флаер опускался прямо в середину «цветка», который оказался полым – все ниже и ниже, пока не замер над небольшой площадью, вымощенной камнем цвета платины. Силовое поле исчезло, и Питер с Полуликим выбрались из флаера.

Теперь стало понятно, что «цветок» – жилое здание. Бесчисленные золотистые ярусы окон