Зона Топь - Марина Туровская

Проснулась от цоканья копыт.

— Это какая ж лошадь топчется у меня дома?

Открыла глаза — чужая гостиная, а рядом со мной страдальческие глазки умной свиньи.

И тут же зазвонил телефон. Протянув руку, я сняла трубку.

— Алло.

— Ма-аша, — женский голос в трубке тянул слова. — Мне только что позвонили с фермы, сказали, что готовы взять твою Хавронью на постой.

— Аринай, — я уселась в кровати. Изо рта шел холодный пар. — Не слышала, как там дела с Анной?

— Гена ска-азал, что хорошо. За тобой зайти? У тебя ручка болит, я помогу о-одеться.

— Заходи.

Я положила трубку и плотнее укуталась. Ничего себе — цивилизация. Всего в трех километрах отсюда, как говорят, сверхоборудование современной цивилизации, а тут придется чапать в сени, брать дрова и растапливать печь. Электрокамин вещь красивая, но маломощная.

Я посмотрела на пульт, лежащий на прикроватной тумбочке, щелкнула кнопкой телевизора и из любопытства нажала на кнопочку с изображением языка пламени. Ровно загудел и потеплел электрический камин.

Ничего, жить можно, только вот придется влезать в кроссовки, а не в мои любимые тапочки-арбузики.

Аринай зашла через полчаса, когда печка начала выдавать первое тепло. Пятилетний Сережка, не сняв валенок и не развязав шарфа, протопал ко мне и стоял в маленькой дубленке, чего-то ожидая.

— Поцелуй его, — пропела Аринай. — Он привык. Его и Та-анечку все в поселке целуют сто раз в день.

Я с удовольствием притянула к себе Сереженьку и поцеловала в холодную, пахнущую морозом детскую щеку.

Сережка с чувством исполненного долга отошел от меня и стал гладить нетерпеливо цокающую копытцами Хавронью. Но та выдержала недолго, побежала в сени и напрудонила там лужу размером с Аральское море.

Набросав в лужу мочи несколько тряпок, чтобы попозже вымыть пол, я оделась.

Скептически оглядев мою розовую куртку, Аринай нахмурилась.

— Ва-аленки забыла, и сверху надень что-нибудь. — Аринай протянула руку, и Сережка схватил ее, прижавшись лицом к ладони. — На улице минус два-адцать. Возьми вчерашний ватник, вон, у печки висит.

Подхватив под мышки Сережку, Аринай чмокнула его в переносицу и поставила на пол.

— Никогда не думала, что детей та-ак любят. Да, мой сла-адкий?

Сережа серьезно кивнул.

Мне в сердце кольнула игла. Мой-то сынуля там, в Твери. Мается без мамочки по музеям, терпит бабушку с дедушкой, мучающих его икрой, натуральными соками и познавательными программами каналов «Культура» и «Дискавери». Меня, между прочим, мама образованием особо не напрягала, времени не было, а на Даниле отрывается по полной. Даже грозится затащить в наш дом фортепьяно.

* * *

Охранника, он же по совместительству медбрат, звали Игорь. Он привел Жору в «гостиницу», отделенный стальной дверью коридор на втором этаже административного здания. В здании не содержали больных, и Жора минут пять размышлял, кого защищает бронированная дверь: персонал от гостюющих или наоборот?

Отперев массивную дверь, охранник ввел Жору в комнату с типовой гостиничной мебелью семидесятых годов.

— Располагайся. Здесь и сортир есть, и душ, и телевизор. А я сейчас, в момент обернусь.

Жора положил на кровать пакет с парой трусов, носков и зубной щеткой, прикупленных за неделю гостевания у Коли с Ирой. Очень хотелось есть, но на обильный ужин в богадельне рассчитывать не приходилось. Хорошо, если Игорь хотя бы хлеба вволю принесет.

Заглянув в душевую, Жора приятно удивился. Унитаз, ванна и остальная сантехника в идеальном состоянии. Махровые полотенца, туалетная бумага, чистящие средства, набор одноразовых бритв и даже комплект мужской парфюмерии.

Выйдя через десять минут из ванной, довольный и выбритый, Жора застал стоящего посередине номера Игоря с пакетами в руках.

— Ты уже? Слушай, так есть хочется. Можно здесь еды прикупить?

— Да ты чего, охренел? — Охранник с испугом смотрел на Жору. — У нас знаешь как строго? Если Юлия Гавриловна приказала накормить и напоить, следовательно, нужно исполнять. А то отымеет во все места за бесплатно. Подмогни.

Чем-то звякнув, Игорь поставил тяжелые пакеты на пол.

— Столовые приборы в тумбочке, там же стаканы. Сходи только ополосни.

Достав вилки-ложки, Жора опять сходил в ванную и, выйдя из нее с промытой посудой, теперь уже не удивился, а поразился.

Красная икорка в стеклянной баночке, нарезка балыка, селедка под шубой, семга на подложке, грибочки, лечо и еще что-то ароматное в пузатой банке. Черный хлеб, бутылка водки.

— Ты уж извини, — Игорь виновато развел руками. — Скромно, но у нас в больнице соблюдают Великий пост.

Сглотнув голодную слюну, Жора сел за стол, чувствуя головокружение от вкусных запахов.

Разлив водку, охранник поднял стакан.

— За знакомство, Жора.

— За знакомство, Игорь.

Выпили, поставили стаканы. Игорь закусил бутербродом с икоркой и кусочком лимона.

Жора, взяв в руку кусище хлеба, отложил в свою тарелку полбаночки икры, рядом шлепнул три куска балыка и три куска семги. Украсил тарелку грибами, кетчупом и чем-то ароматным из пузатой банки. Съел все за десять минут и сыто отвалился от стола. В общем, тоже закусил.

Выпили по второй. Отдышавшись от полстакана, Жора уже спокойнее подцепил на вилку селедку и лениво ее сжевал.

— Ничего себе у вас меню.

— Ой, да это какой-то богатый дядька оплачивает содержание твоего Леонида. Один из самых ценных пациентов. Нет, дела у нас идут плохо, честно сказать — полный звездец. Вот в былые времена… У тебя сигареты есть? А то у меня «Ява», сигареты-то я на свои, родные покупаю.

Жора достал сигареты, закурил. Охранник захмелел, пьяно заулыбался.

— И как здесь раньше было? — вернул его к разговору Жора.

— О-о! — оживился Игорь. — Раньше наша психушка была не больницей, а мемориалом советской интеллигенции. Сидели все — от физиков до лириков, включая политиков и военных. Сидели по воле государства. А директора магазинов, крупных заводов и прокуроры сидели по собственной воле, за отдельную плату, от тюрьмы косили. Я, правда, те времена только краешком застал, но все равно впечатляло. А теперь — срамота. У нас от лесопарка отгрызли половину, и мы ничего сделать не смогли. Не ремонтируемся третий год, а раньше за чуть подвернутый линолеум, за перегоревшую и вовремя не ввернутую лампочку, за случайного таракана премии лишали. Наливай, Жора!

Утомившись, Игорь в три глотка выпил полстакана водки и вытер набежавшую ностальгическую слезу. Закурив, он сфокусировал взгляд на Жоре.