Деньги без дураков. Почему инвестировать сложнее, чем кажется, и как это делать правильно - Александр Силаев

Еще бывают микрофинансовые организации и кредитно-потребительские кооперативы. Вряд ли это истории на миллиард для одного вкладчика, но в совокупности там лежат миллиарды. При этом все про всё понимают. О страховке там обычно речь не идет, «умерла, так умерла». Но нельзя сказать, что это заведомо обреченные пирамиды. Большинство таких историй может тянуться годами, но риск остается. Надбавкой в 1–2 % к ставке Сбербанка его уже не искупить, но разницы в 10–20 % годовых обычно хватает для тех, кто в принципе допускает эту инвестицию. Можно также давать взаймы напрямую бизнесу — иногда некрупному бизнесу проще занять у частников, чем у банка. Но за это тоже полагается премия в 10–20 %, не меньше.

Чтобы получить эту премию, много ума не надо. Ум нужен, чтобы иногда от нее отказаться. Например, при вложениях в хайп эта премия баснословна. Но вряд ли стоит вкладывать в хайп.

Много ума надо, чтобы иметь премию за скилл. Неважно, что именно делать — отбирать акции, выдавать займы, трейдить. Все ваши перспективы на финрынке в долгосроке сведутся к тому, будет этот фактор работать на вас или против вас. Против вас — тоже запросто. Если квалификация в районе средней, премия за скилл полагается нулевой. Если ниже средней, премия отрицательная. С человека списываются деньги за то, что он продолжает играть в игру, в которую играть не умеет.

Но только это настоящий фактор доходности. Два первых фактора, к сожалению, не дают реальный рост капитала. Разбираем формулу дальше. Первый фактор обычно со временем погашается четвертым, второй — пятым. Шестой фактор в краткосроке может творить чудеса, но погашается сам собой.

Безрисковая ставка — это пляска вокруг инфляции в диапазоне плюс-минус пара процентов. Взяв премию за риск, мы взяли на себя и риск. Иногда он не реализуется — тогда кажется, что мы в плюсе. Иногда он реализуется сильнее, чем ожидалось.

Простой пример: предположим, нам мало 10 % на рублевый депозит, который дают крупные банки. Мы все-таки обходим пирамиды, где обещают 100 %, но ищем конторы, предлагающие 20–30 %. Мы легко их находим. Мы видим риски. Предположим, у нас 5 млн и мы разложили яйца по пяти корзинам под среднюю доходность в 25 % годовых. Одна из корзин за год все-таки опрокинулась. Минус миллион. Остальные кладки на месте и в сумме дали нам 25 %. Плюс миллион. К концу года у нас 5 млн, как и было. У того, кто положил деньги в скучный госбанк, тем временем — 5,5 млн. Если в гипотетический год банки давали 10 %, вероятно, инфляция была близка к этой цифре. В итоге скучный вкладчик положил деньги под ноль, а мы — под –10 %.

Это грубый пример, но он передает суть дела. На эффективном рынке нельзя в долгосроке получить большую доходность, просто подбирая премию за риск: рано или поздно ее придется отдавать обратно. Если бы это было не так, олигархи не несли бы свои сбережения в швейцарские банки под –0,25 %. Они бы учредили инвестиционные пулы и смели с полок все вкусности по 20–30 % доходности. Простому человеку бы не досталось. Но инвестбанкиры почему-то не торопятся переводить свои капиталы в российские КПК и МФО. Полагаете, они не знают чего-то об этой жизни или не видят, что положительные 25 % больше отрицательных 0,25 %, пусть даже в швейцарских франках?

Неужели вообще нельзя разбогатеть, давая взаймы под хороший процент? А как же старуха-процентщица, тамплиеры, Ротшильды и прочие легендарные герои? Вернемся к примеру. У нас пять корзин. Надо, чтобы ни одна не опрокинулась. Или чтобы опрокинулась одна из пятидесяти. Или одна из пяти, но раз в пять лет. Дело за малым. В данном случае — научиться выбирать корзины. И грести лопатой свою премию в то время, как у дураков годовая выживаемость их корзин составит, например, 62 %. Но за что будет ваша премия? Не за риск — дурак тоже рискует. Это будет единственная настоящая премия, на которую можно рассчитывать, — премия за скилл.

По большому счету, не так важно, в какой актив вы инвестируете. Это все равно что спросить: «Я хочу выигрывать деньги в карты. Посоветуете, в какой игре это лучше сделать?» Но именно так спрашивают люди про инвестирование. Акции, недвижимость, займы, трейдинг? Но это названия игр. Преферанс, покер, блек-джек. Если вам скажут, что акции — это хорошо, а трейдинг — это плохо, или, наоборот, то что именно вам сказали? «Если хотите выиграть деньги, обязательно играйте сегодня в покер и обходите стороной блек-джек». Да садитесь за любой столик уже, если умеете. Если пока не умеете — выберите ту игру, которая популярна (чтобы было с кем раскинуть картишки), симпатична лично вам (чтобы было интересно в учебе) и вперед, учитесь играть. Деньги не возьмутся из воздуха. Деньги возьмутся с левой стороны распределения.

Можно инвестировать в это, можно инвестировать в то. Конкретных решений могут быть миллионы: ведь каждая компания, выпустившая ценные бумаги, отличается от другой, нет идентичных домов и торговых роботов. Но классов активов не так уж много. Перед тем как углубляться в дебри конкретики, полезно разобраться с общей картиной. Ее удобно представлять именно через эти классы.

Понятие «класс активов» понимают даже те, кто никогда не слышал этого сочетания. Понимают, что сейчас будет перечисление через запятую. Сейчас нам назовут акции, облигации, недвижимость, что-нибудь еще, верно? Верно. Примерно так и будет. Бытовая интуиция здесь на верном пути, но давайте оговорим вещи, в которых бытовая интуиция не так хороша.

Чтобы с чувством углубиться в такие споры, нужно быть средневековым реалистом — тогда это слово, «реалист», имело значение, противоположное нашему. Считалось, что кошка — слабое подобие настоящей реальности. Подлинная реальность — в идее Кошкости. То есть где-то есть небесная Кошка, и вот она настоящая, а то, что бегает мимо нас с лапами и хвостом, — так, блеклое отражение. Если вы хотите понимать в кошках, отриньте конкретную Мурку и присоединитесь к диспуту ученых мужей, где обсуждают, например, как идея Кошкости соотносится с идеей Благости.

Немного утрируя, можно было бы сказать, что это платонический подход к кошкам. В дальнейшем это мировоззрение с треском проиграло номинализму, вставшему за первичность конкретного: Всеобщая Кошка — лишь модель, позволяющая нам что-то делать с живой Муркой, и давайте работать с моделями как с моделями, без фанатизма. Началось шествие по планете науки и здравого смысла.

При чем здесь акции, облигации и спекуляции? При том, что важно договориться в самом начале: классы активов — это рабочая модель, а не «подлинная» реальность, сидящая на облаке между Благостью и Кошкостью. Можно ли серьезно спорить, сколько разделов должно быть в этическом кодексе — пять или семь? Да какая разница? Важно, чтобы поведение по этому кодексу позволяло обществу жить…