Просто скажи люблю - Аманда Престон

Но когда Марджи оказалась в кухне, она вдруг забыла, зачем пришла сюда. Она немного постояла бездумно, потом тряхнула головой, чтобы привести в порядок мысли, и в тот же миг поняла, что зашла в это маленькое помещение вовсе не с кулинарными целями. Ей захотелось на миг оказаться одной, чтобы прислушаться к тихому внутреннему голосу. Этот голос вторил Нику. Он говорил ей, что ее братья выросли и теперь сами должны отвечать за свои поступки. А ей, Марджи, пора начать налаживать собственную жизнь… Марджи по привычке, не желая расставаться с многолетним положением вещей, ему возражала, этому голосу-наставнику, утверждая: ей нельзя оставлять в стороне брата, она по-прежнему должна заботиться о нем, не допускать, чтобы он вдруг причинил какое-то зло себе или какому-то другому человеку.

Но на самом деле ей очень хотелось с ним согласиться, с этим мудрым и спокойным голосом. Она уже ощущала, как это приятно: сбросить со своих плеч многолетнюю озабоченность, ответственность за судьбы доверенных ей братцев. И зажить своей жизнью. Тем более, что… Боже мой, кажется, появился человек, который готов взять на себя ответственность за ее собственную жизнь. Впервые за много лет кто-то готов помочь ей принять решение, не допустить, чтобы она совершила ошибку… Может быть, Ник — это тот, кого она так долго ждала?

Но так ли это?.. Да, она много лет мечтала, чтобы появился рыцарь на белом коне, который решит за нее все ее проблемы. Рыцарь благородный и бескорыстный. Потом перестала мечтать. Выяснилось, что она сама разрешает свои проблемы прекраснейшим образом, без всяких рыцарей.

И тут появился Ник. Поначалу она решила, что хочет от него только одного, разрешения одной-единственной проблемы, с которой Марджи ну никак не могла справиться самостоятельно. Буквально с первого взгляда она испытала непреодолимое влечение к здоровяку-полицейскому с зелеными глазами-омутами, которые так безумно завораживали ее всякий раз, когда она видела их… Потом ей вдруг показалось, что между ней и Ником возникло что-то большее, чем физическое желание. Но, видимо, это только показалось. Ведь в их отношениях не было ничего романтического, ничего, что бы напоминало ее заветные мечты о рыцаре, символизирующие для нее истинную, высокую любовь. Нет, вот так: Любовь.

Марджи четко знала разницу между Любовью и физическим влечением, хотя она не могла утверждать, что вообще когда-либо любила. А кто может? Но в ней всегда жило инстинктивное предчувствие истинной Любви. Наверное, она смогла бы узнать это состояние, как женщины чувствуют приближение родов…

И разве можно полюбить мужчину с ходу, с первого взгляда? Определенно, не может быть и речи о Любви, если с налету возникает только физическое желание.

Может быть, ее неожиданно вспыхнувшая страсть к Нику оказалась всего лишь следствием долгого сексуального воздержания, излишне пуританского образа жизни? И ей не следует, ни в коем случае не следует объединять свои мечты о рыцаре с примитивными потребностями тела и называть это Любовью. Потому что, как только она утолит свой сексуальный голод, иллюзии растают как дым и наступит жестокое разочарование. Зачем ей эта боль? Ведь до того, как началась вся эта история с похищенным пеньюаром, у нее не было никаких душевных проблем.

Да, но как быть с тем, что ее так трогает и согревает забота, которую Ник к ней проявляет? Да просто понять ее истоки. Это, во-первых, исполнение им служебных обязанностей. А во-вторых, обычные, может быть даже неосознанные приемы человеческого самца в процессе завоевании самки. Вот и все. И нечего тешить себя мечтами и иллюзиями и терять голову. Голова ей еще пригодится, вся жизнь впереди.

Все эти отрезвляющие соображения складывались в этой самой черноволосой головке, пока Марджи готовила салат.

Заливая аппетитную овощную массу майонезом, Марджи подвела резюме. Что касается отношений с братом, ей нужно заканчивать с материнским покровительством или, по крайней мере, ограничить его до разумных пределов. А в отношениях с неотразимым детективом ей следует оставаться независимой, самостоятельной женщиной и не строить никаких иллюзий.

Разложив ситуацию по полочкам, Марджи почувствовала спокойствие и уверенность. Опьянение страстью прошло и наступила трезвость, несмотря на выпитое вино. Она перемешала приготовленный салат, вынесла его в гостиную и разложила его в тарелки мужчинам, которые в ее отсутствие вели неторопливую беседу. Со стороны они выглядели как старые приятели.

Марджи присоединилась к ним, и они еще долго сидели, попивая легкое вино, отдавая должное изысканному салату и дружески болтая.

Общий разговор, то и дело сворачивавший на самые неожиданные темы, увлек всех троих, и время пробежало с невероятной быстротой. Они не заметили, как вечер перешел в ночь.

Ник опомнился первым. Взглянув на часы, он охнул и поспешно поднялся из-за стола.

— Думаю, мне пора ехать. Марджи, спасибо за ужин. Хауэлл, рад был пообщаться с тобой.

— Рад был познакомиться. — Брат Марджи тоже встал и протянул руку полицейскому.

— Я провожу тебя до двери, — сказала Марджи и пошла вслед за Ником в прихожую.

Следуя за ним, она поймала себя на том, что любуется его фигурой и тем, как ловко, с какой изысканной небрежностью он носит дорогой костюм… И все-таки… откуда у обыкновенного детектива могут водиться деньги, чтобы покупать подобные вещи?

Они вышли на лестничную площадку. Марджи взглянула вниз и увидела шаль, которую уронила, когда ее целовал Ник.

— Я подберу ее, — сказал он, заметив направление ее взгляда, а потом наклонился и, не обнимая Марджи, дружески поцеловал ее в щеку.

Она вежливо улыбнулась.

— Хорошо. Я подожду, пока ты выйдешь, и уже потом выключу свет.

Он спустился по лестнице, поднял шаль, вернул ее Марджи и, не сказав больше ни слова, сбежал по лестнице. Словно ничего и не было.

Парад бывших студентов Оксфордского университета начался ровно в десять. Его открыла большая группа ветеранов, которая вышла на Верхнюю улицу и направилась прямиком мимо магазина «Кружева, кружащие голову».

Марджи поудобнее разместилась на одном из трех пляжных стульчиков, расставленных вдоль стены магазина, и, вытянув ноги, принялась за уничтожение кукурузных хлопьев, большой пакет которых только что принес Хауэлл. Она чувствовала себя великолепно.

Ярко светило утреннее солнце, ноздри радовал запах душистого кофе, которое варила у открытого окна Ансельма, а на душе разливался бальзам от мысли, что стекольщики явились сегодня ровно в восемь утра, как обещали, чтобы починить разбитую витрину. Все в мире было прекрасно. Включая парад бывших студентов Оксфорда.

— Откуда тебе столько известно об этом параде, если ты вообще не училась в Оксфордском университете? — спросила Марджи Ансельму, которая, поглядывая на улицу из распахнутого окна, стреляла глазами в сидевшего рядом с Марджи Хауэлла и комментировала шествие оксфордских ветеранов.