Скрюченный домишко - Агата Кристи

Роджер беспомощно оглянулся на жену. Клеменси немедленнопришла на помощь. Остальные члены семьи с видимым облегчением предоставили ейговорить.

– Вы хотите знать точно, в какой последовательности всепроисходило?

– Да, если можно, миссис Роджер.

– Свекор положил завещание на письменный стол и попросилкого-то из нас – Роджера, по-моему, – нажать кнопку звонка. Роджер позвонил.Явился Джонсон, и свекор велел ему привести горничную, Джанет Вулмер. Когда обаони пришли, свекор подписал завещание и попросил слуг поставить свои фамилиипод его подписью.

– Процедура правильная, – с одобрением произнес мистерГейтскил. – Завещание должно быть подписано завещателем в присутствии двухсвидетелей, которые обязаны поставить свои подписи под документом. В одно и тоже время и в одном помещении.

– А дальше? – не отставал Тавернер.

– Мой свекор поблагодарил их и отпустил. Затем взялзавещание, вложил его в длинный конверт и сказал, что отошлет его на следующийдень мистеру Гейтскилу.

– Все согласны с точностью описания? – Инспектор Тавернеробвел взглядом присутствующих.

Раздался невнятный гул одобрения.

– Завещание, как вы сказали, лежало на столе. Насколькоблизко к столу находились присутствующие?

– Не очень близко, вероятно, не ближе пяти метров.

– Когда мистер Леонидис читал вам завещание, он сидел застолом?

– Да.

– Вставал ли он, выходил ли из-за стола после того, какокончил чтение, и до того, как подписал бумагу?

– Нет, не вставал.

– Могли ли слуги прочесть документ, когда расписывались?

– Нет, не могли, – ответила Клеменси. – Свекор прикрылверхнюю часть завещания листом бумаги.

– Совершенно верно, – подтвердил Филип. – Содержаниедокумента их не касалось.

– Понятно, – протянул Тавернер. – То есть как раз непонятно.

Быстрым движением он извлек длинный конверт и протянул егоадвокату.

– Поглядите, – сказал он, – и скажите, что это такое.

Мистер Гейтскил вытащил из конверта сложенный документ и,развернув, воззрился на него с нескрываемым изумлением, поворачивая его и так иэтак.

– Удивительная вещь, – проговорил он наконец. – Ничего непонимаю. Где это лежало, если позволено спросить?

– В сейфе, среди других бумаг мистера Леонидиса.

– Да что же это такое, наконец? – возмутился Роджер. – О чемвообще речь?

– Это завещание, которое я подготовил вашему отцу наподпись, Роджер, но… не могу понять, каким образом после всего вами рассказанногооно осталось неподписанным.

– Как? Вероятно, это проект?

– Нет, – возразил адвокат. – Мистер Леонидис вернул мнепервоначальный проект, и я тогда составил завещание – вот это самое, – онпостучал по нему пальцем, – и послал ему на подпись. Согласно вашим общимпоказаниям, он подписал завещание на глазах у всех, и двое свидетелей приложилисвои подписи… И тем не менее завещание осталось неподписанным.

– Но это просто невозможно! – воскликнул вдруг ФилипЛеонидис с непривычным для него воодушевлением.

– Как у вашего отца было со зрением? – спросил Тавернер.

– Он страдал глаукомой. Разумеется, для чтения он надевалочки.

– В тот вечер он был в очках?

– Конечно. И не снимал до тех пор, пока не подписалзавещания. Я правильно говорю?

– Абсолютно, – подтвердила Клеменси.

– И никто – все в этом уверены? – никто не подходил к столудо того, как он подписал бумагу?

– Я в этом не уверена, – Магда возвела глаза кверху. – Еслибы мне удалось сейчас сосредоточиться и представить себе всю картину…

– Никто не подходил, – твердо сказала София. – Дед сидел застолом и ни разу не вставал.

– Стол стоял там же, где сейчас? Не ближе к двери, или кокну, или к драпировке?

– Там же, где стоит сейчас.

– Я пытаюсь представить себе, каким образом могла произойтиподмена, – проговорил Тавернер. – А подмена явно имела место. Мистер Леонидиснаходился под впечатлением, что подписывает документ, который только что читалвслух.

– А подписи не могли быть стерты? – подал голос Роджер.

– Нет, мистер Леонидис. Следы остались бы. Существует,правда, еще одна вероятность: это не тот документ, который мистер Гейтскилпослал мистеру Леонидису и который тот подписал в вашем присутствии.

– Исключено, – запротестовал адвокат. – Я могу поклясться,что это подлинник. Наверху в левом углу имеется маленький изъян – оннапоминает, если дать волю воображению, крошечный аэроплан. Я его заметил тогдаже.

Члены семьи обменялись непонимающими взглядами.

– Чрезвычайно странное стечение обстоятельств, – проговорилмистер Гейтскил. – Совершенно беспрецедентный в моей практике случай.

– Невероятно, – проговорил Роджер. – Мы все были там. Этогоне могло произойти.

Мисс де Хевиленд сухо кашлянула:

– Какой смысл твердить «не могло», когда это произошло. Меняинтересует теперешнее положение дел.

Гейтскил немедленно превратился в осторожного стряпчего.

– Теперешнее положение дел нуждается в самой точной оценке.Этот документ, разумеется, аннулирует все прежние завещания. Налицомногочисленные свидетели, видевшие, как мистер Леонидис подписывал то, что счистой совестью считал своим завещанием. Гм. Крайне интересно. Настоящийюридический казус.

Тавернер взглянул на часы:

– Боюсь, я задержал вас и отвлек от ленча.

– Не разделите ли вы его с нами, старший инспектор? –предложил Филип.

– Благодарю вас, мистер Леонидис, у меня свидание с докторомГреем в Суинли Дин.

Филип повернулся к адвокату:

– А вы, Гейтскил?

– Спасибо, Филип.

Все встали. Я как можно незаметнее подошел к Софии:

– Уйти мне или остаться?

Мой вопрос до смешного походил на название викторианскойпесни.