Битва Деревьев - Илья Новак

— Почему? — спросил Эльхант, останавливаясь возле ворот и заглядывая внутрь. Рядом из бугристой светло-коричневой стены показалась ветка. Она изогнулась к небу, удлиняясь, прорастая листьями — крошечные спиральки на глазах увеличивались, с тихим шелестом распрямлялись, наливаясь сочной зеленью. Крепость шевелилась, но все медленнее, последние побеги пробивались из стен.

— Представь, что крепость — это я, — произнесла Поэми. — Стены, все остальное — мое тело. Ему нельзя вредить.

— Да, тело феи, — подтвердила Оливия. — Изменившееся, но живое. Стали бы вы резать или царапать меня?

— Резать или царапать — не, — произнес сзади Орхар. Он протиснулся между эльфами, подошел ближе, с веселым удивлением разглядывая шевелящуюся стену. — А вот ежели… — Ухмыляясь, солдат положил ладонь на толстый ствол, изогнутый, переплетенный с соседними так, что щелей между ними не осталось, и медленно провел по нему рукой.

— Прекрати! — велела Лана, и тут на склоне показались кентавры.

— Глядите, а вон среди них новой, — Орхар зашагал к четвероногим.

Лана и Руан направились следом, но Септанта сначала шагнул в ворота, оглядел пологую вершину, стволы и ветви, летающих между башнями фей, и лишь затем пошел к кентаврам.

— Вот гонец, что поскакал дальше, к воеводе, — произнес Бран, когда Септанта остановился рядом. — Второго догнали журги, а Дарвала не смогли. Он вернулся с повелением от воеводы, мы встретили его в лесу.

— Отец приказывает возвращаться, — добавила Лана хмуро.

— Дела плохи! — Вождь стукнул кулаком по ладони. Септанта вопросительно посмотрел на него, но рыжий коротко заржал и пошел прочь вместе с кентавром-гонцом. Когда агач перевел взгляд на Лану, та пояснила:

— В лесу возле лагеря что-то происходит. Отец сказал, что… этот четвероногий передал его слова так: лес темнеет. Причем с разных сторон. Вроде там собираются войска мракобестий. Два отряда следопытов не вернулись, а наездники на грифонах сверху не могут ничего разобрать. Они говорят — вроде плесневелого тумана над кронами, и он непроницаем для взгляда. Но возле Коры они видели войско орков, которое шло в нашу сторону со стороны руин Скребунов. Очень большое войско.

— Горак вернулся! — рявкнул Бран позади.

— Может быть. Хотя я не верю в это, — сказала Лана. — Посреди леса дети деревьев больше не могут оставаться, там их легко окружить. Воевода хочет занять оборону в крепости. Войско движется в нашу сторону.

— Так что изменилось? — спросил Эльхант. — Что хочет Монфор от нас? Он идет сюда? Хорошо, мы ждем.

— Нет, он приказывает нам двигаться навстречу. Нас слишком мало, оставаться опасно. Возвращаемся.

— Но уже вечереет, — возразил стоящий рядом Руан, и Лана развернулась к нему:

— Ну так что? Или ты страшишься ночного леса?! Ты слышал приказ воеводы!

— Мы выполним его приказ завтра, — решил Эльхант. — Воевода говорит, здесь опасно? Но возвращаться ночью куда опаснее, или ты не понимаешь этого?

Не слушая возражений, он пошел к воротам, а взгляд Ланы жег его спину.

* * *

Эльхант проснулся и тут же резко сел. Сознание вынырнуло из сна почти мгновенно; несмотря на то, что он находился в малознакомом месте и спал здесь впервые, агач сразу вспомнил, где он и какие события привели его сюда.

В главную башню нового Твердокамня проникал тусклый звездный свет. Он скупо озарял древесные стены, изогнутый потолок и поросший мягким мхом, будто накрытый ковром, пол. Маленькая пирси, усевшаяся Эльханту на лоб и щипавшая его за ухо — потому-то он и проснулся, — описав в воздухе петлю, чуть не ударилась о стену. Она тихо зашипела, а потом замахала руками, начала хлопать себя по ушам и показывать на один из проемов — но Септанта уже и сам услышал. Он спал одетый. Обув сапоги, вскочил и, на ходу перекидывая через голову ремень ножен, выпрыгнул в проем.

Стены Твердокамня высились вокруг. Свет звезд лежал на склонах и зданиях, будто легчайшая невесомая ткань, разорванная в тех местах, где у стен залегли тени. Время шло к рассвету — казалось, ничто еще не свидетельствовало об этом, и раскинувшиеся над Атлансом далекие холодные небеса оставались черными, но близость утра ощущалась в воздухе, в изменившихся лесных звуках.

Когда Эльхант оказался снаружи, пирси, вылетев следом, вновь замахала руками, показывая вправо. Эльхант кивнул, огляделся, выискивая ночных дозорных, прислушался — и побежал. Окружавшая крепость стена достигала высоты в три эльфийских роста, к вершине вели покатые деревянные уступы. Вдруг по ним скатилось тело дозорного. Трупы двух других виднелись вверху. Над ними маячили кособокие фигуры.

— Тревога! — заорал агач и помчался вверх, перепрыгивая с одного уступа на другой. — Мертвоживые!

Отголосок тишайшей призрачной мелодии достиг его ушей. На бегу Эльхант поднял голову: что-то светящееся повисло у вершины центральной башни. Вытянутый силуэт играл, испуская мелодичные звуки, звон колокольчиков и свист дудки. Очертаниями он напоминал фигуру эльфа, сутулую, хилую — древний старец с длинной, расплывающейся в воздухе бородой. Странное создание окинуло крепостной двор долгим взглядом. Перепрыгнув через корень, Септанта вскинул руку с мечом и взмахнул им; силуэт повернул голову к нему, плеснув струйками, состоящими из частого щелканья трещотки и звона, а потом растаял, растекся вдоль башни и пропал.

По вершине стены шла неширокая площадка. Эльхант сшиб с ног одного врага и пронзил кэлгором второго — меч вошел в тело очень легко, пробил его насквозь, поднялся, прорезая брюхо и грудину до ключицы.

Крик агача разнесся над холмом, и спустя несколько мгновений ночной полумрак откликнулся голосами воинов, визгом фей, топотом ног. Эльхант ударом ноги сбросил вниз третьего мертвоживого; провожая взглядом тело, которое сначала летело вдоль стены, а после катилось по склону, увидел на этом склоне множество шевелящихся теней.

Эльфы выбегали из башен, а те, что спали на открытом воздухе, уже дрались — часть мракобестий успела проникнуть в Твердокамень. Сжимая кэлгор обеими руками перед грудью, так, что клинок был направлен наискось вверх, Эльхант заспешил вдоль края стены, крутя головой, глядя то на темный двор, то на склон, по которому поднимались тени — среди нападавших был один силуэт, мерцающий дымным гнилостным светом.

Что-то глухо стукнуло, раздался хруст… Агач разглядел крюк, вонзившийся в дерево. Тут же появились еще два — по веревкам, тянувшимся от них, карабкались фигуры. Эльхант остановился, широко расставив ноги, поднял меч над головой и с резким выдохом рубанул. Веревка, туго натянувшаяся под весом существ, первое из которых уже подобралось к вершине и ухватилось корявой лапой за край стены, лопнула. Агач наступил на вцепившиеся в дерево пальцы, провернулся на каблуке, ломая их — лапа выскользнула из-под подошвы, когда мракобестия, не издав ни звука, полетела вниз. Кэлгор поднялся и опустился дважды, и еще две веревки упали вместе с теми, кто полз по ним.