Избранная для северного дракона - Илана Васина

— А ты кто такая? — невежливо тычет Шевелюра. — Я с говорящими клопами вроде как не знаком.

— Нее… — ржет Расквашенный Нос. — На клопа она не тянет. Блоха, не больше! Под ноготь загнать и прищелкнуть!

— А еще лучше под походный плащ загнать! — хохмит крепыш. — И отделать так, чтобы влезать в мужские разговоры расхотела!

— Вы спрашивали, кто я? — начинаю закипать от их пошлостей. — Я целительница и невеста принца Рэдгрэйва. Слыхали о таком, нет?

— Ага! Так он и отпустил свою невесту лечить дикого зверя! — гогочет Шевелюра.

— Да еще в сопровождении столь славных воинов!

— А я целительниц люблю, — задумчиво басит Расквашенный Нос и вдруг радостно оживает. — Вот что. Я тебе сделаю хорошо вон за тем деревом, а ты мне нос поправишь! В общем, договорились!

Сказанное звучит очередной, абсурдной бульварщиной. Не успеваю придумать хлесткий ответ, как стражник передает свою часть носилок другому воину, хватает меня за руку и тащит в сторону густо растущих деревьев.

Глава 18

К счастью, моего сопротивления и пары криков оказывается достаточно, чтобы вмешался молчаливый, приземистый страж, идущий чуть в стороне, а Дариус очертя голову бросился на помощь.

То ли срабатывает рявканье старшего по званию, то ли присутствие боевого мага поблизости — меня тут же отпускает наглая солдатня и больше ни словом, ни делом не трогает до самой Темной Башни.

Оставшуюся часть дороги, как хищная кошка, наблюдаю за каждым их жестом. Страх за Йемрена помогает сфокусироваться, держит в тонусе, несмотря на жуткую усталость. Когда мы добираемся до камеры, наконец, выдыхаю с облегчением. Ведь под надзором главного смотрителя, серьезного дядьки со взглядом наемного убийцы, пленнику повредить не посмеют.

На сей раз принца приковывают к стене гораздо основательнее. Вместо прежних пяти скоб насчитываю пятнадцать. Видеть его теперь в неволе больнее, чем в прошлый раз, когда он был мне совсем чужим. Самое ужасное, как бы я не переживала за пленение этого мужчины, небольшая частичка меня все-таки ликует от возможности побыть рядом.

Стоит за стражами захлопнуться двери, подбегаю к Йемрену, прикладываю к широкой груди ладошки и выпускаю из плена магический поток, что так долго рвался на волю. Зеленая дымка брызжет из пальцев, густо струясь по обездвиженному телу.

Он совсем плох. Каждый порез, каждую гематому чувствую, как свои собственные и хочу отдать всю себя, лишь бы ему стало легче. На бубнеж Дариуса обращаю не больше внимания, чем на жужжание назойливой мухи. Когда тот меня внезапно хватает и оттаскивает на другой конец камеры, в ужасе начинаю вырываться. Я ведь почти ничего не успела, времени не хватило, чтобы помочь по-настоящему…

— Поэтапно, — шипит он мне в ухо. — На сегодня с вас хватит.

— Пустите! Вы совсем спятили на меня бросаться?

— «Поэтапно» означает не полное, а частичное исцеление. Понимаете?

— Отстаньте и дайте ему помочь! — вырываться из рук худощавого мужчины оказывается не так-то просто.

Напрасно извиваюсь ужом и брыкаюсь. От него не уйти!

— Дариус, отпусти ее! — голос Йемрена, хоть и слабый, но в нем звенит метал.

При звуках его голоса сразу утихаю. Всхлипнув, всматриваюсь в смуглое лицо. Зеленое мерцание сделало свою работу — пленник выглядит намного лучше, хотя темные круги под глазами так и не ушли. Освободившись, наконец, из рук мага, бросаюсь к нему, жалобно скуля:

— Зря ты остался! Тебе надо было позволить себя исцелить и сразу уйти!

— Чтобы вам одним досталось самое веселье? — усмехается и переводит взгляд на союзника. — Что случилось с ментальной связью? Тебя почти не было слышно. Все, что я понял, — вы с Никой в беде и застряли у ворот.

— Я опустел, мой принц, — мрачнеет маг. — Подзарядка таранитом происходила несколько дней назад. Знаю, надо было пополнить ресурс, но королева ограничила к нему доступ. Виноват. Надеюсь, вы сможете меня простить.

— О чем ты? Ты спас мою Нику, я в неоплатном долгу. И окончательно тебе задолжаю, когда ты вытащишь нас из этой проклятой дыры. И, — с досадой морщится он, — ее пса не забудь!

— Мой принц, я сделаю все, что в моих силах, — маг склоняет голову.

— А теперь дай нам поговорить наедине, — приказывает принц.

Дариус тут же затыкает уши и вдобавок отворачивается.

— Откуда у тебя пес? — обращается ко мне Йемрен. — Когда Дариус рассказывал о тебе, он ни разу не упоминал собаку.

— Очень мило, что он докладывал обо мне хотя бы в общих чертах, — не могу удержаться от шпильки.

— Не вини его. С вопросами всегда наседал я. Если я что-то хочу узнать, то узнаю. Так что насчет собаки?

— Это длинная история. Ты уверен, что хочешь ее слушать… сейчас?

Каждый раз, глядя на скобы, к горлу поступает ком, и мне стоит огромных усилий оставаться спокойной. А его будто абсолютно не беспокоят эти мелочи. Словно мы не в грязных застенках, а удобно устроились в кофейне и болтаем под легкую музыку за чашкой кофе.

— Я никуда не спешу. К тому же, — он с теплотой улыбается, — мне приятно слушать твой голос. Он получше любой магии.

— Ладно, — не могу не улыбнуться в ответ. — Впервые я увидела эту собаку на сегодняшних переговорах с виедом…

— С виедом?! — обрубает меня, зло сузив глаза. Скулы выступают резче, каждая мышца тела напрягается, как пружина. — На переговорах с виедом?

Беспомощно развожу руками:

— Не смотри на меня так сурово! Не я звала виеда. Это королева решила навести с дикарями мосты.

— Аш-ш, — морщится принц. — Какого кхара она творит?! Это то же самое, что подружиться со стаей волков. Соглашение продлится до их первого голода… Прости, ирэя! Я спросил тебя о собаке, а сам не даю сказать ни слова…

— Твое возмущение понятно. Королева собственноручно вкатила во дворец Троянского Коня…

— Вкатила коня? — морщится принц, своей реакцией вынуждая искать более понятные выражения.

— Она пригрела змею на своей груди… — пробую еще раз, но мой собеседник продолжает хмуриться, явно недоумевая, зачем королеве приспичило греть змей на своем теле.

Спотыкаюсь об его реакцию и окончательно теряюсь. Пора бы сменить тему да и рассказчика тоже, пока я не выдала себя очередным фразеологизмом.

— Ты же знаешь, что у меня проблемы с памятью после магического вмешательства?

— Слышал, — хмурится еще сильнее. — К чему ты клонишь?

— Про собаку мы успеем поговорить. Расскажи лучше про свои отношения с братом и мамой! Я ничего об этом не помню.

Казалось бы, простейший вопрос. Но вместо ответа Йемрен задумчиво улыбается и буравит меня взглядом, выражение которого никак не разобрать. Словно я необитаемый остров с