📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыУрки и мурки играют в жмурки. Отвязный детектив. - Александр Сидоров

Урки и мурки играют в жмурки. Отвязный детектив. - Александр Сидоров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 67
Перейти на страницу:

— А в Москве дубняк, — сообщил следак. — И слякоть.

— Вот и славно, — рот дяди Коли ещё более растёкся к ушам. — Не люблю я их, московских… Ну, излагай свою печаль.

Костя изложил печаль насчёт кекса и левого чириканья. Ермишин не раз выручал его. Не только растолковывал непонятные блатные словечки, но и давал дельные советы, консультировал о делах в криминальных кругах Паханска. Хотя Тайга уже давно отошёл от промыслов уголовных, но добрые связи в этом мире всегда поддерживал. «Бывших жуликов не бывает», — философски говаривал он.

— Насчёт кекса не ведаю, — честно признался дядя Коля, выслушав рассказ Кости. — А налево… Вот говорят — налево строгать. Это значит — лапшу вешать, порожняки гнать. Врать, короче. А «налево стругануть» — это блевануть, если на русском литературном наречии. Жмурик ваш не оставил там, по ходу, своё рыголетто?

— Нет вроде, — наморшил лоб Костя. — Семён Давидыч всё кругом вынюхал.

— Давыдыч — это кто? — поинтересовался Ермишин.

— Эксперт-криминалист, — ответил следователь.

— Понятно, — кивнул Коля Тайга. — А трупик ваш, значит, из уголовного сословия?

— Из него самого, — подтвердил Костя. — Кстати, вы никакого Бушуева Николая не знаете? Пятьдесят второго года рождения, погоняло «Лешак».

— Бушуева? — задумался Тайга. — Не, такого не припомню.

— А в Усольске не сидели? — продолжал пытать Костанов.

— В «Белом лебеде»? Господь миловал.

— Нет, ещё в семьдесят четвёртом, — уточнил Костя. — «Белый лебедь» позже появился. Да и в Соликамске он, а не в Усольске.

«Белым лебедем» в уголовном мире прозвали самую жуткую «крытку» России, ко-торая появилась в городе Соликамске Пермской области. Говорят, название родилось по-тому, что тюрьма эта построена из белого кирпича, а воры здесь вынуждены петь свою лебединую песню. Идею создания отдельной тюрьмы для «исправления» и «перевоспитания» преступных авторитетов (особенно «законных воров») подал в конце 70-х годов прошлого века некто Василий Снырцев, позже получивший генеральские звёзды за то, что эту сказку сделал былью. В 1980-м «профилактический центр» заработал на полную катушку, как заправская мясорубка, перемалывая строптивых арестантов. Зэки лишались всех прав и льгот, «ментовский беспредел» достиг немыслимых размеров. Ходили слухи, что именно здесь покончил с жизнью знаменитый Вася Бриллиант, когда его хотели бросить в камеру к «пидорам».

Но и в «Белом лебеде» «братва» научилась жить. Навели «дороги» с волей через тех же «ментов», особенно когда горбачёвская перестройка превратила «начальничков» в нищих оборванцев и им подолгу не выплачивалось скудное жалованье. Дошло до того, что в 1992 году два подполковника продали арестанту Таранюку оружие и гранаты, а тот штурмом взял помещение камерного типа и освободил своего подельника. На пару они захватили в заложники майора начальника ПКТ и устроили в «Белом лебеде» маленькую войну, по ходу которой погибли сам Таранюк и местный прокурор, заложник попал в больницу, а второго «борца за свободу», осуждённого Шафранова, расшлёпали попозже.

После этого случая узникам «Белого лебедя» устроили такой «душняк», что небо показалось им с овчинку. Наконец, собралась воровская сходка, и в 1993 году с подачи «законников» газета «Московские новости» напечатала ультиматум «босяков» правительству России: или безобразия в Соликамской «крытке» АМ-244-6 прекратятся, или «инициативная группа бывших заключённых» взорвёт два спаренных кумулятивных снаряда в людном месте Москвы. Снаряды не взорвались, зато московское начальство крепко пощипало перья «лебедям» в погонах.

— Ты меня поучи, — сердито буркнул Ермишин. — «Я пишу тебе, мама, из глубин Соликама…». Всё одно Усольское УЛИТУ. Ни в Усольске, ни в Соликамске я не пыхтел. В Кеми чалился, было дело. А до тех краёв как-то судьба не докинула.

— Жаль, — вздохнул Костя.

— Типун тебе на язык.

— Да я не в этом смысле, — поправился следак. — Жаль, что Бушуева не встречали.

— А кто это — Бушуев? — спросил дядя Коля.

— Тот тип, которого нынче ночью на мосту грохнули.

Ермишин аккуратно затушил окурок о ладонь. Глотнул из бутылки.

— Очередной «глухарь», — участливо прокомментировал он.

— Да уж не тетерев, — вздохнул Костя тяжело. — Будем кумекать. У меня к вам ещё один вопрос. Тут дело вот в чём…

И следователь вкратце поведал о деталях ночного убийства. Николай Павлович слушал, подперев голову рукой. Пару раз прикрывал глаза, поковырял мизинцем в ухе, высморкался. По всему было видно: рассказ его заинтересовал.

— Колян этот Бушуев откинулся на днях из Климска, — подытожил Костя. — Судя по всему, в наших местах не промышлял. Вопрос: не ваши, случаем, его приговорили? Не знаете, кто бы могли быть эти грибок и шаламандрик?

— Кто? — растерялся Тайга.

— Ну, которые Коляну голову свернули. Вот этот, сорок седьмого размера — здоровый парень, трудно не заметить.

— Таких быков у нас — от Москвы до Киева раком ставить, — вывел Ермишин оригинальную формулу бесконечности. — Да хоть Вагран.

— Станет Вагран по переулкам уркаганов ловить! — возразил Костя.

— Это точно, — согласился дядя Коля.

Вагран Арутюнов стоял во главе одной из самых крупных группировок Мокрого Паханска — «борцовской». Входило туда много бывших спортсменов — чемпионов по классической борьбе, которой нынче вернули старинное название «греко-римской». Сам Вагран когда-то был чемпионом России и даже участвовал в Олимпиаде, но не совсем удачно: его заломил дюжий немец. С тех пор Вагран стал идейным антифашистом.

В контрах с «борцами» состояла группировка «боксёров» Саши Лисова — погоняло Саня Чернобурка.

Серьёзных «стрел» «спортсмены» между собой не забивали, но постоянно боролись за сферы влияния и строили друг другу разные пакости. А между делом и те, и другие поддерживали отечественный спорт, создавая борцовские и боксёрские клубы для подростков. Там же подбирали младую поросль для пополнения бандитских рядов.

— Ну, подумайте, дядя Коля, — умоляюще запросил Костя. — Кого ещё можете вспомнить, кроме Ваграна?

— Я не гадаю на чифирной гуще, — отмахнулся Тайга. — Надо из другого исходить — к кому этот Колян топал. К кому-то же он топал…

— К корешу, наверно, — предположил Костя. — Который раньше откинулся.

— Или к «заочнице», — выдвинул версию дядя Коля. — Любовь по переписке. «Здравствуй, незнакомка дорогая…».

Следователь согласно кивнул. Про «заочницу» он и не подумал. А очень может быть.

Есть такая народная зэковская забава: любовь по переписке. Находит «сиделец» подходящую кандидатуру в газете знакомств или, скажем, даёт ему адрес симпатичной родственницы другой арестант. И пошла чесать губерния! На жалость надавит, распишет тяжёлое детство, расскажет о ментовском беспределе, из-за которого неправедно тянет долгий срок — ну, и всё такое. Женское сердце растает, растечётся патокой. И неведомо женскому сердцу, что таких «заочниц» у сочинителя наберётся с десяток. Да и сочиняет «подмётные письма» не он сам. Далеко не все зэки владеют «красотами слога». Тут нужны особые слова, поэзия, нежность. Без таланта не обойтись. В «зоне» же собираются лю-ди с талантом узкой направленности: «щипачи», «домушники», «медвежатники», «гоп-стопники» и прочие. Так что поэтический дар ценится особо. И появляются на свет «болванки» стихотворных обращений к таинственным незнакомкам. Не ломай голову, бери и «сдувай»:

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 67
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?