Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества - Николас Уэйд

Сделав небольшое количество обмеров, физические антропологи могут назвать полиции расовую принадлежность обладателя черепа с точностью более чем 80%. Такая способность вызывает душевные терзания у тех, кого Монтегю убедил, что нельзя подтвердить существование человеческих рас. Как удается так точно определять расу обладателя черепа, если рас не существует? «Судебно–медицинские антропологи ставят печать одобрения на традиционной и ненаучной концепции расы всякий раз, как мы выносим такие заключения. И это проблема, простого решения для которой я не вижу», — написал один физический антрополог. По его мнению, следовало бы напустить туману, но сохранить концепцию рас, придумав эвфемизм для самого слова «раса», например «происхождение» [9]. Так поступили многие исследователи, которые, сохранив необходимую концепцию расы, ссылаются на нее в печати безликими формулировками типа «популяционной структуры» или «популяционной стратификации». Что касается реальных элементов ДНК, используемых сейчас биологами, чтобы отнести человека к какой–либо расе или расам, если он смешанного происхождения, то они осмотрительно названы «информационными маркерами происхождения».

Расы — это этап на пути, посредством которого эволюция создает новые виды. Окружающая среда постоянно меняется, и организмы погибнут, если не сумеют адаптироваться. В ходе адаптации будут возникать различные вариации вида в тех условиях, где этот вид столкнется с неодинаковыми трудностями. Эти вариации, или расы, изменчивы, а не постоянны. Если давление отбора, их породившее, прекратится, они снова сольются в общем генном пуле. Или если раса будет вынуждена перестать скрещиваться с соседями из–за появления какого–либо препятствия для размножения, они в итоге могут превратиться в отдельные виды.

Люди не стали исключением в этом процессе. Если дифференциация человека продолжилась бы с той же скоростью, как в предыдущие 50 000 лет, то одна или больше современных рас могли бы в отдаленном будущем эволюционировать в отдельный вид. Но теперь силы дифференциации, по–видимому, повернули вспять, поскольку растет количество миграций, путешествий и межэтнических браков.

Расы развиваются внутри вида и легко сливаются с ним обратно. Все человеческие расы, насколько известно, имеют одинаковый набор генов. Но каждый ген существует в нескольких вариантах, или альтернативных формах, известных генетикам как аллели. Можно было бы предположить, что расы отличаются тем, что обладают разными аллелями многих генов. Но, хотя небольшое количество таких характерных для расы аллелей действительно существует, в своей основе раса опирается главным образом на нечто еще более тонкое — различия в относительной распространенности, или частоте, аллелей. Разница в частоте аллелей, суммированная по всем генам, и является основным источником расовых различий.

Причина такого положения дел заключается в том, что для формирования отдельных признаков гены работают совместно. На рост человека влияют по меньшей мере 50 генов, и у каждого есть несколько аллелей, способствующих увеличению роста, и несколько — уменьшающих его. Так что представители одной расы могут быть выше представителей другой просто потому, что благоприятствующие высокому росту аллели представлены в популяции с более высокой частотой, что повышает шансы каждого члена популяции их унаследовать.

Частота каждого аллеля любого гена изменяется от одного поколения к другому и зависит от случайности: аллель какого родителя наследуется и благоприятствует ли этому аллелю естественный отбор. Расы, таким образом, весьма динамичны, поскольку частота аллелей генов, от которой они зависят, все время меняется. Хорошее описание этого процесса предложил историк Уинтроп Джордан в своей работе об исторических корнях расизма в США. «Теперь очевидно, — пишет он, — что человечество представляет собой один биологический вид; что расы не являются ни дискретными, ни стабильными общностями, но, напротив, пластичными, изменчивыми, интегральными частями целого, которое само изменяется. Более того, ясно, что расы лучше изучать как продукты некоего процесса; и, наконец, что расовые различия связаны с относительной частотой генов и признаков, а не с абсолютными и взаимоисключающими качествами» [10].

Расы возникают как часть процесса эволюционных изменений. На уровне генома движущей силой эволюции служат мутации. Мутации вносят новшества в последовательности блоков ДНК, несущих наследственную информацию. Затем новые последовательности подвергаются воздействию эволюционных процессов естественного отбора, генетического дрейфа и миграции, в результате чего отсеиваются, становятся более распространенными или игнорируются.

Химические блоки, из которых состоит ДНК, живут долго, но не вечно. Время от времени такой блок разрушается из–за спонтанного распада или воздействия радиации. В каждой живой клетке репаративные ферменты постоянно патрулируют нити ДНК в обе стороны, исправляя последовательность химических блоков, или оснований, как их называют химики. Четыре основания называют кратко: А (аденин), Т (тимин), G (гуанин) и С (цитозин). Молекула ДНК состоит из двух нитей, обвивающих друг друга и образующих двойную спираль, где каждое основание одной из нитей непрочно связано со стоящим напротив нуклеотидом второй. Система этих поперечных связей диктует, что если в одной нити стоит А, то в другой на том же месте будет Т и аналогичной парой являются G и C. Если основание напротив Т отсутствует, то репаративные ферменты понимают, что туда нужно вставить А. Если пары нет у C, то ферменты вставят G. Такая система поразительно эффективна, но все же не идеальна. Иногда корректирующая система вставляет не тот нуклеотид, и такие «опечатки» называются мутациями. Когда мутации происходят в половых клетках — яйцеклетках или сперматозоидах, они становятся эволюционно значимыми, поскольку могут передаться следующему поколению.

Другие мутации возникают из–за ошибок копирования, происходящих в процессе работы клетки с ДНК. Все эти типы мутаций служат исходным материалом естественного отбора — второй движущей силы эволюции. Большинство мутаций затрагивают только обширные участки ДНК, расположенные между генами, и не имеют особого значения. Информация, определяющая строение белков и других рабочих элементов клетки, кодируется именно последовательностью оснований в генах. Эта кодирующая ДНК, как ее называют, занимает меньше 2% человеческого генома. Мутации, сильно не изменяющие кодирующую ДНК или соседние промоторные участки ДНК, которые активируют кодирующую ДНК, обычно не оказывают никакого влияния на организм. Естественному отбору незачем беспокоиться о них, и поэтому генетики называют их нейтральными мутациями.

Большинство мутаций, меняющих последовательность нуклеотидов, ослабляют или даже полностью нарушают функционирование белка, кодируемого данным геном. Такие мутации вредны, и их необходимо устранять. Деятельность естественного отбора по избавлению генома от вредных мутаций генетики называют очищающим отбором. Носитель вредной мутации не выживает либо оставляет мало потомства — или не оставляет совсем.

Очень мало мутаций оказывают благоприятное влияние, и они становятся более распространенными в популяции с каждым последующим поколением, поскольку их удачливые обладатели лучше выживают и размножаются.