Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества - Николас Уэйд

Почему же тогда население мира не более разнообразно, чем оно есть? Потому что большинство этих мелких племен было уничтожено или поглощено крупными племенами по мере того, как протяженные языковые ареалы, благодаря демографическому росту или завоеваниям, прокатывались, словно волны, по обширным мозаичным территориям. К примеру, в Европе люди, принеся новую технологию земледелия из Анатолии — местности, сейчас входящей в состав Турции, создали протяженную языковую зону, одолев существовавшие там популяции охотников–собирателей, частично путем завоеваний, частично при помощи межплеменных браков.

На Дальнем Востоке земледельцы тоже начали расширять свои территории, уничтожая соседние популяции или поглощая их за счет численного превосходства. Подъем китайской народности хань, ставшей крупнейшей в мире, начался примерно 10 000 лет назад: в это время черепа монголоидного типа впервые появляются в археологической летописи. Демографическое расширение ханьцев происходит до сих пор, и их менее многочисленные соседи, такие как тибетцы или тюрки–уйгуры, постепенно поглощаются ханьской демографической империей. В Африке экспансия племен банту является еще одним примером протяженного языкового ареала, образовавшегося в результате все большего распространения сельскохозяйственного производства. Многие из современных рас и этнических групп, вероятно, были когда–то небольшими племенами, расширившими свою территорию за счет увеличения населения, за которым последовало завоевание и поглощение меньших народностей.

Все эти эволюционные и исторические процессы происходили независимо в популяциях каждого континента, поскольку люди и гены мало перемещались по миру. Многие важные изменения в социальном поведении — переход к оседлой жизни, усложнение общественного устройства от деревень до империй, а также поглощение меньших популяций бо́льшими — развивались параллельно на каждом континенте, хотя и в разное время. Первые известные постоянные поселения находились на Ближнем Востоке, следующие — в Китае, Африке и Америке. Разница во времени возникновения, вероятно, зависела от численности населения. Чем плотнее был заселен каждый континент, тем большее давление оказывалось в сторону оседлости и возникновения более крупных общественных групп.

Поскольку нам по большей части неизвестно, какие именно гены лежат в основе социального поведения, невозможно продемонстрировать, как у разных рас происходит параллельная и независимая эволюция таких генов. Но зато уже можно проследить на уровне соответствующих генов, как параллельно развивается другой признак — светлая кожа у восточных азиатов и европеоидов, о котором рассказывается ниже.

Еще до того как первые современные люди отправились за пределы Африки, в их популяции, несомненно, уже наблюдались некоторые деления, хотя в настоящее время они не определены достоверно. Древо митохондриальной ДНК разделилось на три основные ветви, получившие названия L1, L2 и L3, и несколько меньших. Бушмены, в том числе племена! хонг–сан из пустыни Калахари, принадлежат в основном к линии L1, а другая группа охотников–собирателей, хадза из Танзании, относится к линии L2.

Люди в небольшой группе, покинувшей Африку около 50 000 лет назад, принадлежали к митохондриальной ветви L3. На какой–то очень ранней стадии, уже вне Африки, возможно в Индии, носители митохондриальной линии L3 разделились на две дочерние ветви, M и N, и в результате все люди за пределами Африки относятся к линиям M или N.

Эти митохондриальные линии четко обозначают раннее разделение между популяциями, оставшимися в Африке и имеющими в основном митохондрии L-типа, и покинувшими Африку носителями множества линий, произошедших от M и N. Но потомки M и N не полностью соответствуют следующему крупному разветвлению между европеоидной расой и восточными азиатами. Дочери линии М обнаруживаются в Восточной Азии и среди коренных жителей Америки, но дочери N распространены в обеих частях Евразийского континента.

Исход из Африки обозначил первое известное нам важное расщепление популяции современных людей — на оставшихся в Африке и ушедших. После расхождения генный пул двух этих популяций перестал быть общим, поскольку географически был сильно разделен. Позже происходили обратные миграции в Африку, но численность пришедших была невелика, чтобы заметно изменить генофонд. Люди в Африке и за ее пределами продолжали эволюционировать, но по–разному, поскольку каждая группа адаптировалась к своим условиям окружающей среды.

Следующее крупное разветвление родословного древа человечества возникло между популяциями, заселявшими две половины Евразийского континента. Те, кто мигрировал на север, стали предками европеоидов на западе и восточных азиатов — на востоке. Датировка этого разделения пока не уточнена, но оно могло произойти уже 30 000 лет назад.

И у представителей европеоидной расы, и у восточных азиатов светлая кожа — это адаптация к жизни в высоких северных широтах. Изначально у приматов светлая кожа: у шимпанзе под шерстью кожа бледная (а лица темные из–за густого загара). Когда наши далекие предки утратили сплошной волосяной покров, — вероятно, потому, что голая кожа способствовала лучшему потоотделению и терморегуляции, — они приобрели темную кожу, чтобы защитить жизненно необходимое химическое соединение, называемое фолиевой кислотой, от разрушения мощными ультрафиолетовыми лучами вблизи экватора. Первые современные люди, мигрировавшие в северные широты, подвергались меньшему ультрафиолетовому облучению, и даже недостаточному, чтобы вырабатывать нужное количество витамина D, для которого требуется ультрафиолет. В силу этого естественный отбор способствовал появлению светлой кожи у людей, живших в высоких северных широтах. Также, возможно, светлая кожа высоко ценилась при выборе сексуального партнера, и в этом случае распространение нужных аллелей ускорялось и половым отбором, и необходимостью синтезировать витамин D. С объективной точки зрения светлая кожа ничуть не более привлекательна, чем любая другая. Если уж на то пошло, она, возможно, даже менее привлекательна, если судить по количеству соляриев. Она могла цениться по субъективным причинам или, учитывая ее связь с выработкой витамина D, потому, что ее обладатели производили более здоровых детей в условиях высоких широт.

Светлая кожа развивалась независимо в европейской и восточноазиатской популяции; это показывает, что они существовали в значительной степени обособленно друг от друга с момента расхождения. Это надежно установленный факт, поскольку светлая кожа у представителей европейской популяции обусловливается по большей части иным набором генов — в сравнении с тем, который дает светлую кожу у восточных азиатов. Независимое, но параллельное появление светлокожести у людей на двух половинах Евразийского континента происходило таким образом, поскольку каждая популяция подвергалась одинаковому давлению — необходимости обеспечивать выработку витамина D в северных широтах. Но естественный отбор работает только с теми аллелями — различными вариантами генов, которые есть в популяции. Очевидно, у европейской и восточноазиатской популяций имелись разные аллели. В этом нет ничего удивительного. Выработка, накапливание и распределение частиц пигмента, придающего цвет коже, — сложный процесс, и есть много способов его подрегулировать, чтобы получился конкретный результат.