Цеховик. Отрицание - Дмитрий Ромов

смотрю телеспектакль «Ночь ошибок». Раньше я его не видел, а там Калягин, Даль, Коневский, Неёлова, Константин Райкин. Постановка Козакова. Немного небрежная, кстати, постановка, но всё равно неплохо.

После спектакля начинаются «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», перенесённые на сегодня с новогодней ночи. Это из-за игры ЦСКА с канадцами. Но на «Бони М» я срубаюсь, и волнующие звуки диско проносятся мимо меня.

В воскресенье снова встаю пораньше. Радж укоризненно наблюдает за моей растяжкой и завтраком.

— Ну всё-всё, не дуйся, уже иду, — говорю я ему и действительно иду одеваться.

Народу на улице почти нет. Пёс бодро вышагивает по плотному снегу, демонстрируя желание погулять подольше. Ночью немного подморозило, небо очистилось и сейчас светит яркое солнце.

Посторонних я не замечаю. Никто меня не пасёт, везде спокойно. Это, конечно, хорошо, но нужно подумать о том, что предпринять. Лучше всего было бы нанести контрудар. Как вот только это всё обставить…

Мы идём по Весенней, проходим мимо хлебного, где я бросил свои покупки, мимо гостиницы, мимо школы. В ней я, вероятно, и учусь. Дальше идём мимо драмтеатра и законсервированного на зиму фонтана. Доходим до Набережной, шагая мимо памятника героям войны.

Настроение у меня хорошее, да и у Раджи тоже. Я наслаждаюсь видом улиц. Вот оно, первозданное, свеженькое, родное. Запах детства… Меня переполняет чувство, что передо мной белый лист, чистый, как этот снег. А значит я могу написать на нём любую историю.

Река вся во льду, заметённая снегом. Белая гора правого берега видна, как на ладони. А вот тут, кстати, чуть подальше, обкомовские дома, но не обязательно, чтобы Каховские проживали именно в них. Они могут обитать в любой из этих сталинок с большими полнометражными квартирами.

Можно попробовать в справочном бюро узнать, было такое рядом с главпочтамтом. Но не в воскресенье, конечно. Оно вообще, насколько я помню, чаще закрыто было. Прохожу мимо. Да, вот и оно.

Дальше наш маршрут проходит мимо больницы. Таня завтра в ночь, надо будет как-то вырваться. Пообещал же…

— Долго вы, — говорит мама, когда мы возвращаемся домой.

— Погода хорошая, — отвечаю я. — Дошли до Набережной, а там через Пушкина, мимо главпочтамта и домой.

— Ну и молодцы. Чем заниматься будешь? Надо бы примерчики порешать.

— Порешаю, каникулы ещё длинные. Успею. Давай фотки посмотрим.

— Фотографии? — чуть поднимает брови мама. — Ну возьми в шкафу альбом, знаешь где лежит. Мне обед надо готовить.

Знаю-знаю, как не знать. Припомнить только не могу. В понедельник нужно будет всю квартиру прошмонать, чтобы действительно знать, где что находится. А то, как слепой щенок буду сейчас тыкаться в поисках альбома.

Шкаф… Скорее в книжном, чем в посудном, правильно, доктор Ватсон? Радж утвердительно помахивает хвостом. Он поел и выглядит вполне счастливым. Молодец, хороший пёс. Я провожу рукой по его шерсти. Ну пойдём, посмотрим. Открываю дверки нижней тумбы и сразу вижу альбом. Вернее два. Один в голубой клеёнчатой обложке с нарисованным малышом. Второй большой, тяжёлый, с коричневой тиснёной обложкой.

Беру голубой. Малыш сидит и держит на ниточке воздушные шарики. Чуть ниже располагается надпись: «Наш ребёнок». Ну, давай знакомиться, Егор Брагин. На первой странице приклеена фотография свёртка с хмурым лицом, похожего на гусеницу. Дальше заполнены рост и вес по месяцам. Теперь я знаю, когда у «меня» появились зубы, когда я начал ползать, а когда ходить.

Методичная у меня мама. Листаю страницы. Мама держит меня на руках, я в панамке и совершенно голый сижу на балконе с морковкой в руке, вот я постарше вгрызаюсь в огромную дольку, скобку, как говорил отец, арбуза. А вот мы втроём. Мама, папа я, дружная семья…

Вот я с каким-то мужиком с ружьём, вот деревня и гуси, атакующие испуганного меня. А вот первомай, и я сижу на загривке у отца.

Перехожу к другому альбому, к более общему, не посвящённому исключительно моей персоне. Молодые родители, на природе, на картошке, в компании друей, отец в полевой форме, беременная мама, мама со мной, опять мы вместе. В общем, обычный альбом. Классика.

А вот и что-то не совсем обычное. Толпа военных в странной форме без опознавательных знаков. Зелёные человечки. Все весёлые, в обнимочку. Мир, дружба, жвачка. Батя тут же стоит. Забавно смотрятся рослые чернокожие дядьки в танковых шлемах. Похоже, Африка. Аккуратно вынимаю фотку из уголков и читаю на обороте. Браззавиль-75. Ну вот всё и стало понятным. Оттуда перебрасывали войска и боевую технику в Анголу.

Видать, там он и нашёл свой конец. Я подхожу к шкафу и выдвигаю ящик. Тут документы. Отлично, изучу завтра. Моё внимание привлекает красная коленкоровая коробочка. Ну-ка, что это. Я снимаю крышечку. Ух ты! Медаль необычная какая… И удостоверение. Беру его в руки.

EL CONSEJO DE ESTADO DE LA REPUBLICA DE CUBA.

Otorga a: БРАГИН Андрей Прокофьевич.

Кубинская медаль за Анголу… Необычная. Планка почти как на советских медалях, но чуть более короткая, будто приплюснутая. Потянута полосатой муаровой лентой. А сама медаль из золотистого металла, с большой звездой, лавровой ветвью и картой Анголы.

Родитель-то мой герой оказывается…

В дверь звонят. Я аккуратно убираю награду на место.

— Кто это? — спрашивает мама и бежит открывать.

Радж несётся за ней.

— Здравствуйте, а Егор дома?

— Здравствуй, Серёжа. Дома он, проходи.

— Здорово, — говорю я, выходя в прихожую. — Тихо, Радж, тихо.

— О, привет. Ну-ка покажись, человек-гора, Егорка с раной.

— Но-но, полегче, серый волк, — улыбаюсь я, приглядываясь к своему дружбану.

— Чё делаешь? — спрашивает он, проходя в комнату.

— Фотки смотрю, — показываю я на альбомы.

— А, классно. Ну, рассказывай, как ты до жизни такой докатился.

Сергей выше меня. Он длинный и тощий. Не сказать, что ботаник, но и не рейнджер, прямо скажем. Немного нескладный, но похоже нормальный парень. Подружимся.

— Да чего рассказывать-то? — пожимаю я плечами.

— Я вот от бабушки приехал вчера, а мне говорят, что тебя отметелили интернатовские?

— Меня отметелили? — удивляюсь я.

— Ну не меня же.

— Это ещё кто кого, надо посмотреть.

— Ой, да ладно, не п… — он осекается и смотрит в сторону кухни, — не свисти, короче.

— Серёжа, пообедаешь с нами? — спрашивает мама, выглядывая из кухни. — У нас бигус сегодня.

— Можно, — кивает он. — Спасибо.

— Ну как там бабушка твоя? — спрашиваю я.

— Нормалёк. Джинсы мне подарила. Слушай, Гóра, пошли в кино в «Космос». У меня билеты есть. Брат покупал, хотел с Алёнкой сходить, но она заболела. Зырь, два билета, места козырные. Через час начало.

— Что за фильм?

— «Синьор Робинзон», до шестнадцати. Рапик сказал, чёткое кино.