Становление короля - Kimiko

было просто фантастически! Это был первый шаг к победе в войне, но он был самым важным и самым трудным.

Окрыленный этим успехом, мужчина душевно чмокнул раскрасневшуюся Лансу в щеку, скрываясь в ванной. Только закончив все водные процедуры, он вышел в комнату, замечая висящий на кресле пиджак. Сунув в него руку, Дроздов достал письмо, завалившись на кровать и читая его с того места, на котором остановился:

" …является первостепенной моей задачей. Этот человек просто символ всего угнетения эльфийского народа. Не знаю каким чудом ты на нашей стороне, но я больше не могу даровать минуты жизни сэру Вергелю. Ты не поддержишь кровопролития, я видел твою душу, но и видел я, что ты не станешь терпеть его выходки.

Я говорю это не из личной выгоды, Лукас, я ничего с этого не имею. Но прошу тебя, поспеши к дому маркизов Минуаттов, все их поместье через считанные часы станет одной кровавой баней. Вергель решил нанести по тебе удар исподтишка. Мои эльфы постараются прийти на подмогу, но мы слишком далеко от поместья и столицы.

И да, не раскрывай, что узнал это от меня, иначе моему информатору крышка».

Дочитав, Дроздов опустил письмо, понимая, что чувствует жуткую тревогу. Сердце колотилось, а он сидел, смотрел в пол и не понимал, почему его тело так реагирует.

Прошла ещё секунда, и, вскочив от ужаса, Дроздов осознал.

Лилия.

Глава 9

Лилия была рада увидеть подругу. Столько времени прошло с момента, когда родители привозили её сюда в последний раз. После их смерти не осталось кого-то, кто ухаживал бы за ними с сестрой. Братья росли сами по себе, Лукас до последнего времени был крайне отстранен и сосредоточен на своих проблемах, а Адам, хоть и старался сам всех оттолкнуть, в итоге действительно остался наедине с собой.

Изменения самого старшего брата пошли на пользу всему королевству, и Лилия искренне верила, что благодаря ему все изменится, закончится долгое противостояние магов с немагами, да и эльфы наконец обретут свою свободу. Но сейчас девочка не хотела думать о судьбе народа, она желала просто провести пару дней с подругой, наслаждаясь беззаботностью. Вот, что подарил ей Лукас. По крайней мере её, он уже сделал счастливой.

— Слышала, барон Хербью ищет невесту! — хихикнула маркиза, пока Лилия задумчиво смотрела в окно. — Ему уже пятнадцать, отец ушел на войну, вот он и стал во главе. Мама с папой уже отправили ему бумагу. Так, — она хихикнула, — поздравить и намекнуть, что у них тоже есть дочь.

— Тебе двенадцать, Софи, — улыбнулась принцесса, поставив чашку с остывающим чаем на столик. — Прямо как Лукасу. Разве он для тебя не самая достойная партия?

Девочка с длинными каштановыми волосами покраснела, помахав на себя ладошкой.

— Лукас — король. Какая-то маркиза никогда не заполучит его сердце.

— Я принцесса и наместница, — рассмеялась Лилия, — но мое сердце ты забрала ещё давно. Да и… Я могла бы пригласить тебя к нам в следующий раз. Мы все почтем за честь.

Продолжая хихикать и обсуждать достоинства и недостатки статуса короля в браке, девочки ещё долго пили чай, наслаждаясь обществом друг друга и покоем. Лилия даже начала чувствовать усталость, хотя солнце только собиралось садиться за горизонт. Наверное, это с дороги.

Только она хотела попросить маркизу сопроводить её к спальням, как вдруг раздался громкий хлопок. Вскрикнув, Софи вскочила, испуганно глядя на подругу.

— Что… что это было?..

— Похоже на всплеск магии, — и сама Лилия тоже сильно испугалась. Звук был очень характерный. Он, словно гонг, раздается в начале страшного боя магов. Сильных, готовых убивать.

Обнявшись, девочки отползли к стене за кресла, ведь за окнами раздавались истошные крики, не предвещающие ничего хорошего. Дворец тряхнуло, где-то посыпалась пыль. Казалось, они так и просидят все время, как вдруг к ним вбежала нянечка. Она едва заметила спрятавшихся девочек, хватая маркизу и закидывая себе на плечо, а Лилию волоча за руку.

— Куда мы идем? — на бегу спросила принцесса.

— В подвал, вас срочно нужно спрятать! — бросила эльфийка, быстро перебирая ногами по ступеням.

Лилия слышала грубые мужские голоса совсем рядом, но помимо них ещё и очень много криков. Женских, мужских, но все они были такими надрывными. Если бы смерть умела кричать, то это бы звучало именно так. Принцесса попыталась перешагнуть порожек, но зацепилась за него платьем, спотыкаясь и вырывая ладонь из руки нянечки. Та, не замедляясь, махнула догонять, но девочка подвернула ногу — из-за туфлей на каблуке её стопа вывернулась при падении.

Вставая и придерживаясь за стену, Лилия пыталась идти, но боль в ноге была невероятно пронизывающей. А вокруг так кричали, что, напуганная, она через боль стала шагать быстрее.

Чьи-то грубые руки схватили её подмышки, рывком дергая вверх. С пеленой из слез, принцесса видела, как впереди лишь мелькнули темные волосы её подруги. Их уже никто не преследовал, а значит… эти люди пришли за ней.

— Есть! — заорал человек, держащий её на весу. — Она у меня!

Крики и бойня вокруг не прекращалась. Девушка плакала, но вырываться не пыталась, казалось, все её тело окостенело, и она не могла даже повернуть голову, чтобы посмотреть на своих врагов. Её усадили в кресло, и теперь Лилия созерцала троих, всех в крови и ранах. Она потянула носом воздух, напоследок пытаясь понять, кто перед ней. Вокруг витала их мана, каждый из троицы колдовал совсем недавно, а значит… маги.

Это уже не война, это предательство. Это измена.

— Давай ты, — тот, что её нёс, передал другому нож. — Я не могу. Неправильно это. Ребенка…

— Слабак, — хмыкнул третий, обходя кресло и цепляясь худыми пальцами в плечи Лилии. — Я подержу, давай.

Тот второй ещё какое-то время смотрел на оружие в своей руке, а потом медленно двинулся к принцессе.

— Мне жаль, — сказал он ей почти в лицо. — Видит Бог, я не хотел этого.

— Богиня не будет слушать твои оправдания, — чувствуя, как по лицу катятся слёзы, проговорила Лилия, вцепившись пальцами в обшивку кресла, — когда выпьет твою душу, грешник.

Лезвие вошло ей между ребер, заставляя девочку закашлять. Боль на мгновение ослепила, но потом краски вернулись, утекая уже очень медленно. Лилия хотела коснуться раны, но руки не слушались, оставаясь безвольно лежать на подлокотниках кресла.

Могла ли она убежать? Могла ли она сражаться с этими людьми? Могла ли она бороться за свою жизнь? За жизнь, что только-только успела стать счастливой.

Её голова повисла, словно Лилия уснула сидя. Рот слегка приоткрыт, глаза смотрят