Огненный крест. Книга 2. Зов времени - Диана Гэблдон

Бакли схватил жену за руку и вздернул на ноги. Испуганный ребенок заплакал.

– Хватит, Мораг! – прорычал Бакли. – Уходи сейчас же!

– Да, уходи! – сердито встрял чернобородый. – Нам не нужна твоя помощь, потаскушка!

– Не смей так говорить о моей жене!

Развернувшись, Бакли резко ударил чернобородого в живот. Мужчина осел, комично открывая и закрывая рот. Роджер ему почти сочувствовал, зная, каково это – оказаться между двух Маккензи.

Второй товарищ Бакли, наблюдавший за происходящим с азартом теннисного болельщика, воспользовался случаем и вмешался, пока Мораг успокаивала ребенка:

– Так или иначе, Бак, давай уже с этим покончим.

Он с тревогой кивнул на реку. Судя по доносящемуся гулу голосов, к ним приближалась группа людей. Явно не бегущие прочь регуляторы. Солдаты губернатора ловят пленных?

– Да. – Бакли глянул в ту же сторону, а затем взял жену за плечи, но теперь уже нежно. – Уходи. Я боюсь за тебя.

Мораг расслышала в его голосе мольбу, и выражение ее лица смягчилось. Однако она все равно перевела взгляд на Роджера, который с растущим отчаянием пытался прибегнуть к телепатии.

Уходи, женщина, уходи, бога ради, пока ты меня не прикончила!

Мораг повернулась к мужу, решительно сжав губы.

– Поклянись, Уильям Бакли, что ты не тронешь и волоска на голове этого человека!

Бакли слегка выпучил глаза и сжал кулаки, но она, маленькая и яростная, твердо стояла на своем.

– Поклянись! Или, Бог свидетель, я не лягу в постель с убийцей!

Бакли глянул на угрюмого чернобородого и другого товарища, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно очень хотел в туалет. Солдаты Триона приближались. Затем Бакли посмотрел жене в лицо.

– Хорошо, Мораг, – проворчал он и подтолкнул ее. – Давай, иди!

– Нет.

Она взяла руку мужа и притянула к себе. Маленький Джемми уже успокоился и теперь прижимался к плечу матери, шумно посасывая большой палец. Мораг положила ладонь Бакли на головку сына.

– Поклянись головой сына, Уилл, что ты не причинишь вреда этому человеку и не дашь ему умереть.

Роджер мысленно зааплодировал этому жесту, но все равно испугался, что Мораг зашла слишком далеко. Бакли оцепенел, к его лицу прилила кровь. Однако затем он коротко кивнул.

– Клянусь, – тихо произнес он и опустил руку.

Лицо Мораг расслабилось, и она, не говоря больше ни слова, поспешила прочь. Роджер наконец выдохнул. Господи, что за женщина! Он отчаянно надеялся, что с ней и с ребенком все будет в порядке… хотя если ее тупоголовый муж хочет споткнуться о чью-нибудь нору и сломать себе шею…

Уильям Бакли уставился на Роджера, задумчиво сощурив зеленые глаза.

– Давай же, Бак! – Его товарищ оглянулся в сторону реки, откуда доносились громкие выкрики – солдаты прочесывали местность. – У нас нет времени. Говорят, Трион будет вешать пленников!

– В самом деле? – негромко отозвался Бакли.

Он некоторое время смотрел Роджеру прямо в глаза, и тому показалось, что в глубине зелени шевельнулось нечто знакомое. По спине прошел холодок.

– Он прав, – подтвердил Роджер. – Идите. Я тебя не выдам… ради твоей жены.

Бакли задумчиво сжал губы.

– Нет, – наконец сказал он. – Вряд ли ты сможешь. В смысле, меня выдать. – Он поднял с земли влажный и грязный белый флаг. – Иди, Джонни. Присмотри за Мораг. Я приду позже.

– Бак…

– Иди! Я в безопасности.

Не сводя глаз с Роджера, Бакли с легкой усмешкой достал из кармана маленький серебристый предмет. Потрясенный Роджер узнал собственный значок с грубо выжженными на олове черными буквами «ОФ».

Подбросив значок на ладони, Бакли повернулся к чернобородому.

– У меня есть одна мысль, сэр, насчет нашего общего друга, – кивнул он на Роджера. – Вы со мной?

Чернобородый глянул на Роджера, потом на Маккензи, и под его красным опухшим носом расползлась ухмылка. Холодок, пробежавший по спине Роджера, вдруг превратился в полноценный страх.

– Помогите! – взревел он. – Солдаты, на помощь! Помогите!

Роджер перекатился, избегая их рук, но чернобородый успел схватить его за плечи. Из-за деревьев донеслись голоса и топот ног.

– Нет уж, сэр, – произнес Уильям Бакли, а затем железной хваткой вцепился в челюсть Роджера, вынуждая открыть рот. – Я правда не думаю, что вы заговорите.

С легкой усмешкой он вновь затолкал Роджеру в глотку влажную ткань бывшего флага и крепко завязал рот изодранным шейным платком.

Когда кусты раздвинулись, он повернулся в их сторону и махнул рукой со значком, сердечно приветствуя пришедших.

Сейчас половина третьего; враг полностью разбит. Армия находится в пяти милях от лагеря, однако людям желательно не терять время и незамедлительно вернуться в лагерь у Аламанса. Оттуда высланы пустые фургоны для перевозки погибших и раненых лоялистов и даже нескольких раненых мятежников, которым, несмотря на обстоятельства, тоже была оказана помощь.

Из «Журнала кампании против мятежников», У. Трион

Ружейный выстрел раздробил локоть Дэвида Уингейта. Ему не повезло: если бы пуля попала на дюйм выше, она сломала бы кость, зато травма легко бы зажила. Я сделала полукруглый надрез с внешней стороны сустава и выскребла расплющенную пулю с осколками кости. Хрящ был сильно поврежден, а сухожилие бицепса полностью оторвано, его серебристый конец прятался в темно-красной мышечной плоти.

Я задумчиво пожевала нижнюю губу. Если ничего не сделать, рука останется безнадежно искалеченной. Если удастся прикрепить оторванное сухожилие и правильно расположить кости в суставной капсуле, бедолага, вероятно, еще сможет ей хоть как-то пользоваться.

Лагерь сейчас напоминал станцию скорой помощи – повсюду лежали тела, инструменты, окровавленные повязки. Большинство тел, слава богу, шевелились или хотя бы ругались и стонали. Один человек умер до того, как друзья донесли его до лагеря, и лежал в тени дерева, завернутый в одеяло.

Для двоих я мало что могла сделать, только держать их в тепле и надеяться на лучшее. Брианна постоянно проверяла несчастных на предмет шока и лихорадки, а в промежутках поила водой с медом тех, чьи раны были не столь тяжелы.

Вскоре после окончания битвы мне пришлось ампутировать ногу мужчине из полка Мерсера, который расположился рядом с нами, так как там не было хирурга. Снаряд оторвал несчастному стопу, и плоть свисала кровавыми лохмотьями с раздробленной кости. Я думала, что Брианна рухнет в обморок, когда отрезанная конечность упала в грязь прямо ей под ноги. Брианна тоже так думала, но каким-то чудом устояла, поддерживая пациента, который как раз лишился чувств, – спасибо Господу за его милосердие, – пока я с сумасшедшей скоростью прижигала сосуды и перевязывала обрубок.