Феликс Дзержинский. Вся правда о первом чекисте - Сергей Кредов

Чтобы не тратить слов, перенесемся на некоторое время вперед. Осень 1919-го. Армия Деникина наползает на Москву. Белые идеологи обдумывают лозунги, которыми можно привлечь симпатии крестьянства. Несомненно, передел земли надо признать свершившимся, и тогда мужики, хватившие лиха при комиссарах, примут белых как освободителей. Два года лишений позади, пора поумнеть. Но землевладельцы неисправимы! Они протащили «закон о третьем снопе», обязывающий крестьян отдавать треть урожая бывшим помещикам в качестве компенсации за «передел». Деникин впоследствии писал, что этот закон его и сгубил. После бесплодных споров белые освободители решают обсудить вопросы земельной реформы после победы, то есть идут на Москву фактически вообще без программы. Но впереди их армии мчатся слухи: помещики с отрядами казаков наезжают в свои бывшие деревни, порют крестьян, взыскивают с них побольше «третьего снопа». Неудивительно, что до Москвы освободители не дошли.

Середина декабря. Армия Деникина не просто отступает – она бежит, как бежал Наполеон в 1812 году. У нее земля горит под ногами. Через два месяца армии не будет. Руководители движения вновь сели обсуждать земельный вопрос. Ну, теперь-то хоть поумнели? Нет, земельно-финансовое лобби стоит на своем. Сейчас армия окопается на Дону, а на следующий год повторит поход на Москву.

Они были обречены…

Белые военные поражаются эгоизму тех, в чьих интересах они проливают кровь. Честный солдат, но слабый администратор и политик, Деникин ищет премьера для своего гражданского правительства – Особого совещания. Кажется, нашел, едет…

«Долго ждали мы прибытия видного сановника – одного из немногих, вынесших с пожарища старой бюрократии репутацию передового человека. Прибыв в Екатеринодар, он представил мне петицию крупной буржуазии о предоставлении ей, под обеспечение захваченных советской властью капиталов, фабрик и латифундий, широкого государственного кредита. Это значило принять на государственное содержание класс крупной буржуазии, в то время как нищая казна наша не могла обеспечить инвалидов, вдов, семьи воинов и чиновников».

Удивительно, насколько похожей становится лексика у Деникина и Ленина, когда речь заходит о тогдашней буржуазии!

На Особом совещании профессор Соколов (умница, ведал у белых агитацией и пропагандой) высказал идею, что власть должна опереться на «консервативные круги при условии признания ими факта земельной революции». На это главнокомандующий обреченно заметил:

– Нет таких кругов… Буржуи даже «третий сноп» считали уступкой домогательствам черни…

Русско-Азиатский банк в начале Гражданской предоставил Добровольческой армии кредит на 350 тысяч рублей. Стороны по-джентльменски договорились, что кредит невозвратный. После поражения банкиры выставили командованию счет. На этом требовании Деникин оставил резолюцию: «Я глубоко возмущен наглостью поганых буржуев Русско-Азиатского банка, забывших все».

«Поганые буржуи». По-революционному!

Не было у населения страны шанса получить из рук буржуазно-демократического правительства землю и мир. Даже в 1919 году землю крестьянам не давали, а что о 1917-м говорить.

Балтийский матрос Павел Мальков за два октябрьских дня, предшествовавших падению Временного правительства, понял, что жизнь устроена куда проще, чем он думал раньше.

Товарищи из Центробалта поручили Малькову пригнать в Гельсингфорс бывшую царскую яхту «Штандарт». Она стояла на Неве. На яхте радиостанция, вещь нужная. И вообще, такая штуковина не помешает матросам Балтики. Но требовалось получить разрешение от Центрофлота. Несколько дней Мальков бесплодно обивал пороги в канцеляриях. В кронштадтской ячейке большевиков парня подбодрили:

– Действуйте, товарищ, решительнее, по-революционному.

Сунул матрос под бушлат пистолет системы «кольт» и отправился за яхтой. По пути встретил своего приятеля, будущую знаменитость Анатолия Железнякова. Два решительных матроса на одну яхту – даже много. Железняков вообще не большевик, он анархист, но какая разница? Узнав, что нужно, весело сказал: «Пошли!»

На «Штандарте» с командой договорились быстро. Но требовались буксиры. Через некоторое время Мальков с Железняковым пригнали их целых пять. Во всех случаях разговор с капитанами был короткий.

– Мне нужен документ, – говорил капитан.

– Вот тебе документ, – отвечали матросы, вынимая оружие.

Стоило слоняться по канцеляриям! Суток не прошло, как царская яхта прибыла по назначению, то есть к тем, кто был на тот момент сильнее.

Разохотился Мальков. Чем бы еще помочь революции? Для начала следовало добыть машину, а где? Ага, вон стоит, дожидается начальника порта, персональная. Сунул шоферу под нос кольт – поехали. Прихватил решительных товарищей, отправился на Невский ловить юнкеров, которые, по слухам, намеревались развести мосты на Неве, чтобы помешать восстанию. Ловили, разоружали, отвозили в Петропавловскую крепость. Так прошла ночь на 25 октября. Утром увидели мальчишек-газетчиков. С осуждением рассматривал матрос ассортимент: «Новая жизнь», «Речь», «Дело народа» – еще куда ни шло. Большевистский «Рабочий путь» – хорошо. А это что такое? Паршивая буржуйская газетенка «Биржевые ведомости», клевещущая на моряков? Ее Центробалт давно требует закрыть. Баста, кончилось время канцелярий. Отняли матросы у мальчишек «Биржевку», сами отправились в редакцию. «Именем Центробалта!» – «На каком основании?» – «Вот вам основание!» По соседству располагался журнал «Огонек». Решили заодно закрыть и его. Вредное издание, лживое, обливает грязью рабочих и большевиков. Охрану поставили. Довольные собой матросы отправились в Смольный. По дороге зашли в магазин. Не было у них с собой продуктовых карточек, но вышли, как нетрудно догадаться, с продуктами. Что за чудесное время наступило!

Угостили и шофера хлебом. Заслужил. Отпустили, когда привез их в штаб революции.

Есть в воспоминаниях Павла Малькова и такой эпизод. Когда он находился на «Авроре», к крейсеру подкатил броневик с юнкерами. Вездесущего революционера с чудо-документом хотели арестовать по приказу Керенского. Башню с пулеметом стали разворачивать – выдавайте бунтовщика, не то сейчас полоснем! Что? А этот документ видели? Матросы навели на них свои орудия. Броневик как ветром сдуло.

Если ты при оружии, то можно не то что персональную машину, а трамвай остановить и использовать как буксир. Бывало и такое. Громыхал трамвай и тащил за собой пушку к месту назначения.

Позже матрос Мальков стал комендантом сначала Смольного, потом Кремля, фактически отвечал за охрану Ленина и других руководителей партии большевиков. 3 сентября 1918-го он лично расстрелял покушавшуюся на вождя революции Фанни Каплан. В 1920 году его за что-то отодвинули от руководства. А знаменитый Анатолий Железняков подался к батьке Махно на Украину и там сложил буйную голову.

Осенью 1917-го трудно было представить, что в стране восстановится какая-либо иная власть, кроме власти товарища Маузера.