Ломоносов - Иона Ризнич

работал, были ужасными. За неудачные опыты Виноградова лишали жалованья и даже били плетьми.

Но качество русского фарфора постепенно начало улучшаться!

К 1748 году Виноградову удалось создать фарфор настолько хорошего качества, что барон Черкасов счел возможным начать прием частных заказов на мелкие изделия: табакерки, набалдашники для тростей, чашки, фарфоровые пуговицы. Ну а затем был изготовлен сервиз на императорский стол!

Но самому Виноградову это не принесло ни признания, ни статуса. Он пристрастился к выпивке. Опасаясь, как бы он не разгласил секреты фарфора, за ним постоянно следили, никуда не выпускали, не давали ни с кем видеться. Он попытался бежать – его изловили и посадили на цепь, приковав к стене. В письме к барону Черкасову от 4 июля 1752 года Виноградов писал: «За что я ни примусь, то почти все у меня из рук вон валится… Команда у меня вся взята, я объявлен всем арестантом; я должен работать и показывать, а работные слушать и повиноваться должны другому. Меня грозят вязать и бить без всякой причины…» [49]

Фактически в тюремном заключении он написал «Обстоятельное описание чистого порцелина, как оной в России при Санкт-Петербурге делается, купно с показанием всех тому принадлежащих работ». Этот трактат не сохранился полностью.

Лишения подорвали его здоровье. В возрасте всего лишь 38 лет Виноградов тяжело заболел – и медицина восемнадцатого столетия помочь ему не смогла. Он умер и был погребен на Спасо-Преображенском кладбище, уничтоженном в советское время.

Глава шестая

Академия наук

Неизв. автор. Портрет Якова Вилимовича Брюса. Первая половина XVIII века

Коллекция редкостей Левина Винсента в Кунсткамере

Протокол лабораторного наблюдения Михаила Ломоносова. 1747

Первое задание. Кунсткамера

Шумахер все же с некоторой опаской отнесся к вернувшемуся из-за границы Ломоносову. Репутация у молодого ученого была плохая: Генкель настрочил на него достаточно жалоб. Поэтому Шумахер решил его проверить и выбрал для Ломоносова работу, явно не соответствующую его способностям: ему было поручено продолжить разбор и описание минералогической коллекции графа Брюса, после смерти ученого перевезенной в Петербург в Кунсткамеру из его подмосковного имения Глинки.

Место для строительства здания Академии наук и Кунсткамеры – первого русского музея – выбрал сам Петр Первый. По легенде, прогуливаясь по Васильевскому острову, Петр наткнулся на две необычные сосны. Ветвь одной из них вросла в ствол другой так, что было совершенно невозможно определить, какой из двух сосен она принадлежит. Такой раритет будто бы и подсказал Петру I место для строительства здания будущего храма науки.

Теперь Ломоносов имел прекрасную возможность познакомиться с этим великолепным собранием редкостей и курьезов. Увы, много из того, что он мог видеть, нам уже недоступно: в конце 1740‐х годов часть коллекции музея уничтожил пожар. Сгорел в нем и знаменитый Готторпский глобус, привезенный в Санкт-Петербург из Готторпского замка в Голштинии в 1717 году. Глобус был восстановлен русскими мастерами, и теперь мы любуемся этой копией.

Были в Кунсткамере кабинет естественных и искусственных редкостей, библиотека, анатомический зал, обсерватория, географическое бюро, академическая канцелярия, типография, натуралий – то есть чучела всевозможных редких животных, птиц и насекомых. Привлекали внимание Ломоносова татарские редкости из кабинета фельдмаршала графа Брюса. Трофеи, взятые под Полтавой, например кубок Карла XII из луженого железа, которым он пользовался в походах, и его шпоры. Во внутренней комнате хранились древности – такие как вазы, шпаги, уздечки и седла; золотые, серебряные и медные божества, преимущественно с Востока и из татарских курганов. Минц-кабинет содержал значительные комплекты греческих, римских, новых золотых и серебряных монет.

Мог осмотреть он и кабинет Петра Первого – своего кумира. Предметы из него хранились в трех маленьких комнатах. Тут были книги по математике, кораблестроению, гражданской и военной архитектуре, а также по гравированию на меди; модели кораблей и всевозможные математические инструменты, особенно относящиеся к навигации и архитектуре; искусно выточенные предметы.

На галерее, окружающей этот зал, хранились манускрипты и русские книги – рукописные и печатные.

Стоял тут и скелет царского лакея Николы Буржуа. В 1717 году во Франции Петр увидел этого человека ростом почти 2 метра 30 сантиметров. Царь привез его в Россию, а когда Буржуа умер, его скелет был передан в Кунсткамеру.

Среди экспонатов случались и жуткие, такие как отрубленная женская голова. Лицо, потерявшее уже живые цвета, все еще хранило следы редкой красоты. Наверняка рассказали Михайло, что голова эта – красавицы Марии Гамильтон, придворной дамы, казненной за детоубийство. Могли, хоть и шепотом, пересказать зловещие подробности ее казни: мол, когда топор сделал свое дело, Петр Первый поднял упавшую в грязь окровавленную голову и спокойно начал читать лекцию по анатомии, называя присутствовавшим все затронутые топором органы и настаивая на рассечении позвоночника.

Была и еще одна голова – Виллима Монса [50], любовника государыни Екатерины Первой. Петр про их связь прознал, Монса велел пытать и казнить, а неверную жену свою заставил на его казнь смотреть.

Уже повидавший мир Ломоносов все осматривал, во все вникал и дивился рассказам сторожей и тому, что поначалу посетителей в Кунсткамеру приходилось заманивать: всем наливали рюмку водки и давали закусить – но только после того, как те посмотрят экспозицию.

Кем был Брюс?

Граф Яков Вилимович Брюс – «муж честнейший, ученейший» – такую характеристику ему дал британский посол при русском дворе сэр Чарльз Уитворт.

Потомок древнего рода шотландских королей Яков Вилимович Брюс родился в 1670 году в Москве, в Немецкой слободе, в семье полковника русской службы. Он с детства пристрастился к наукам. Прекрасный математик и астроном, эрудит, блестяще владевший шестью иностранными языками, Яков Виллимович изумлял окружающих своими научными познаниями. Невежественные люди называли его чернокнижником и колдуном, а царь Петр Первый – уважал и любил как друга.

Брюс в чине прапорщика принимал участие в неудачных Крымских походах фаворита правительницы Софьи князя Голицына. Участвовал в Азовских походах молодого Петра Первого.

Когда Петр в составе Великого посольства отправился за границу, Яков в 1697 году прибыл к нему в Амстердам и привез составленную им карту земель от Москвы до Малой Азии, чтобы ее отпечатали в типографии. В Голландии он задержался – чтобы пройти обучение, потом учился в Англии. В Лондоне русский царь и Брюс встречались и беседовали с великим Исааком Ньютоном.

Брюс выполнял многочисленные поручения царя по закупке учебников, книг и оборудования. Изучал математику и организацию артиллерийского дела: Россия нуждалась в обновленной мощной артиллерии. Это ответственное поручение и было возложено на Брюса. Им была создана мощная артиллерия русской армии – полковая, полевая и осадная. Брюс внедрил в практику русской артиллерии «артиллерийскую шкалу Гартмана», что дало возможность стандартизировать типы орудий.

Его питомцы громили укрепления Нотебурга в октябре 1702 года, за что удостоились блестящего отзыва монарха: «Артиллерия наша зело чудно дело делала…»

Но не только военное дело интересовало Брюса. Он был страстным коллекционером: собирал картины, коллекции древних монет и редких минералов, гербарии. Имел богатейшую по тем временам библиотеку, в которой хранились труды по математике, физике, химии, астрономии, медицине, ботанике, истории, искусству и проч. Особенной гордостью Брюса