Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - Майкл Ховард

Рассматривая перспективы войны с пруссаками, Наполеон III поначалу надеялся, что Австрия при определенных обстоятельствах пришла бы к нему на помощь. Именно эти надежды и оправдывали изменение планов 11 июля и дополнительный груз, который свалился на плечи уже и так работавшего на пределе сил военного министерства. У самого министра Лебёфа было хлопот полон рот. В дополнение к своим министерским обязанностям Лебёф стал начальником штаба Рейнской армии, которой командовал император, заняв пост аналогичный Мольтке при Вильгельме I. Однако весьма сомнительно, чтобы Мольтке работал бы и за себя, и за Роона. Помощниками императора были генералы Жаррас и Лебрюн, офицеры, которые впоследствии всячески открещивались от ответственности за проведение военных операций, якобы налагаемой на них занимаемыми должностями помощников императора. В военном министерстве, когда Лебёф отправился в ставку Наполеона III в Меце, он оставил за себя своего заместителя генерала Дежана, и задачи, выполняемые Дежаном, проистекали из памятной записки, направленной Наполеоном III Лебёфу 23 июля. Восемнадцать пунктов, которые император определил необходимыми для уделения им особого внимания министра, включали перевод на военные рельсы железных дорог, организацию войскового подвоза, учреждение служб реквизиции, предоставление транспорта и снабжение гражданских специалистов и наблюдателей при армии и предоставление медицинских и ветеринарных услуг артиллеристам и саперам. Любой из пунктов в этом длинном списке требовал месяцы, если не годы подготовки. Неудивительно, что ошибки в планировании и подготовке французами мобилизации и сосредоточения сил обернулись и возымевшими трагические последствия несоответствиями в ходе выполнения упомянутых планов.

Подобная небрежность преобладала и при назначении на ответственные командные должности. Наполеон III, в отличие от короля Пруссии, не имел военного кабинета, занимавшегося учетом и отбором наиболее компетентных и работоспособных офицеров, да и сам не обладал ни знаниями Вильгельма I, ни его заинтересованностью, позволявшими сформировать опытный генералитет. Пропуском на высокую должность служили бесстрашие в бою и личное обаяние. Из генералов, назначенных на должности командующих корпусами в Рейнской армии, за исключением, пожалуй, одного, все были адъютантами императора. Базен, командующий 3-м корпусом, был довольно прохладно принят при дворе вследствие своего поведения в ходе обернувшейся катастрофой кампании в Мексике. Но пресловутое прохладное отношение двора вкупе со скромным образованием обеспечило ему ореол героя у представителей оппозиции, и если бы император попытался обойти его при назначении на высокую должность, это неизбежно вызвало бы бурю протестов, настолько сильную, как и та, которая в конечном счете вознесла его на пост командующего Рейнской армией. Мак-Магон командовал 1-м корпусом, воевал хоть и бесстрашно, но позже на посту командующего армией проявил себя абсолютно некомпетентным военачальником. Мак-Магон добился бы куда большего успеха, последуй он примеру Канробера, который, почувствовав, что достиг пика карьеры в должности командующего 6-м корпусом, решительно отказался принять командование Рейнской армией, когда ему был предложен этот высокий пост. Из других командующих корпусами Фроссар (2-й корпус) был и оставался военным инженером, сапером, никогда не командовавшим ни одним соединением или даже частью. Файи (5-й корпус), оборонявшего ранее Рим от Гарибальди и разбившего его в 1867 году при Ментане, ненавидели буквально все за его полнейшую некомпетентность. Ладмиро (4-й корпус) и Феликс Дуэ (7-й корпус) полностью соответствовали занимаемым должностям, в то время как Бурбаки, повсюду прославляемый за его деяния в Крыму и в Африке, как и Байар, если бы не его Галаад, проявил себя совершенно лишним человеком на должности командующего императорской гвардией – резервными силами, не участвовавшими ни в одном из крупных сражений последующих полутора месяцев. Как генералы они были, возможно, не хуже средних командующих прусскими корпусами, и окажись они, как их коллеги-пруссаки, под началом старших офицеров выучки фон Мольтке, а не таких безнадежно несведущих военачальников, как сам Наполеон III и Базен, то они, возможно, зарекомендовали бы себя несравненно лучшими командирами.

Однако не промахи французского стратегического планирования, не бездарность французских командующих, не даже значительное численное превосходство пруссаков над французами обеспечили немцам явное преимущество уже с самого начала войны. Главной причиной была хаотически проводимая французами мобилизация. Согласно оценке Лебёфа, Франция могла выставить против Пруссии 300 000 человек и 924 артиллерийских орудия уже по прошествии первых трех недель[19].

Такие силы, оперативно сосредоточенные и немедленно и напористо атаковавшие, возможно, смогли бы нанести весьма значительный урон многочисленным и хорошо вооруженным германским войскам. Если бы эти силы были размещены соответствующим образом на позициях, как рекомендовал Фроссар, то они, имевшие на вооружении винтовки Шаспо и митральезы (картечницы), при условии умелого и максимально полного использования этих вооружений могли бы на неопределенное время остановить армию вторжения, что обеспечило бы подтягивание отмобилизованных сил резерва, прошедшей ускоренную подготовку мобильной гвардии, переброску войск из Африки, Рима, да и Австрия и Италия, под влиянием не столь успешных, как ожидалось, действий пруссаков, вполне могли активно вмешаться. Все зависело от того, насколько быстро была бы сосредоточена армия, и Ниель, и Лебёф прекрасно это понимали. Вот только с быстротой сосредоточения сил дело у французов обстояло из рук вон плохо. Полки французской армии не были ни размещены в основных областях получения пополнения, ни в мирное время не собраны в бригады и более крупные соединения. Они были рассеяны погарнизонно по всей стране, часто меняли место дислокации. Армия для обеспечения выхода на оперативный простор должна была на ходу формировать боевые единицы из рассеянных по всей Франции частей. Солдаты не знали своих командиров, как не знали и тех, кому предстояло обеспечивать их самым необходимым, – то есть французская армия мало походила на прусскую, которая уже в мирное время была сформирована для ведения боевых действий. И французской армии, чтобы рассчитывать на победу, предстояло в кратчайшие сроки завершить мобилизацию, и поэтому Лебёф решил, что мобилизация и сосредоточение должны осуществляться не последовательно, а одновременно в рамках единого плана. Полки не возвращались к месту дислокации для набора резервистов и вооружения, а формировались в боевые части непосредственно перед отправкой на фронт у самой границы. И полки эти по возможности распределялись по ближайшим корпусам. 1-й корпус в Страсбурге получил войска из Африки, 7-й корпус в Бельфоре – с юга Франции, 5-й корпус – из района Лиона, 2-й и 3-й корпуса – из Меца и Сент-Авольда, из Парижа и Шалона и 4-й корпус – из Лилля и с севера Франции, где Ладмиро уже принял над ними командование. Рассчитывалось, что все резервисты будут призваны по истечении 14-го дня после начала мобилизации. Если бы все осуществлялось в соответствии с этим планом, у французов были все основания рассчитывать на возможность начать наступление через Рейн еще до завершения военных приготовлений пруссаков.