Маленький мудрец - Борис Штейн

И одна лучница дальше других проникла в неприятельский стан… Она спустилась практически до самого подножья. Она подняла лук и пустила стрелу в постороннего, в парня, который отказался присоединиться к штурму, не поддавшись уговорам своей подружки «Жанны д'Арк». И парень в черной открытой майке упал, хоть не обязан был подчиняться правилам игры…

И я вдруг понял, что он никогда не встанет.

– Пойдемте, вам не надо на это смотреть, – сказал Жак и хотел приобнять меня и отвернуть от неприятного зрелища, но я вырвался от него и через мгновенье был возле трупа.

Никто еще не знал, что это – труп, только я и, разумеется, Жак.

Я должен был увидеть, и я увидел… Металлический наконечник стрелы вошел в шею…

К оперению был прикреплен флажок из жесткой ткани… На флажке красовались буквы «СВС».

Я кинулся к Жаку, но Жака на месте не оказалось.

Мой видавший виды, вчера пожелтевший «Орленок» стоял, прислоненный к молодому дубу. Дуб рос в относительном одиночестве, открытый для солнечных лучей, широко в стороны раскинув ветви. Я подумал, что если встать на велосипедную раму и слегка подпрыгнуть, то свободно можно зацепиться за нижнюю ветку – она торчала почти параллельно земле. А зацепившись, крутануть на ней подъем переворотом и выйти на стойку на кистях. Но эти мысли залетели ко мне в голову случайно, помимо моей воли, потому что я-то тем временем вскочил на свой велосипед и ринулся по тенистой аллее, так как увидел: там, вдалеке, желтой молнией промелькнул велосипед мсье Жака. Я жал, как говорится, на все педали, но что я мог? Маленькому велосипеду никогда не догнать большого на прямой дороге. А тут еще мне пришлось тормозить и сворачивать чуть ли не в канаву, потому что навстречу двигалась прокатная карета, запряженная парой царицынских лошадей. Поравнявшись со мной, карета остановилась. Два «средневековых рыцаря» выскочили из нее и в мгновение ока оказались возле меня. Один сгреб меня в охапку, другой подхватил за ноги, и карета поехала дальше, увозя мелкокалиберного пленного, сжатого с двух сторон дюжими молодцами, одетыми в идиотскую мешковину.

– Отпустите руки, больно, – сказал я. – Куда я от вас денусь, такой маленький от таких больших!

Сидевший на облучке «рыцарь» обернулся ко мне, откинув капюшон:

– Здравствуйте, господин ищейка.

Я сегодня уже ничему не удивлялся. Я просто ответил:

– Здравствуйте, господин лектор.

Меня привезли на окраину парка в Царицынские конюшни. И самым пошлым образом заперли в стойло. Естественный запах конюшни напоминал о цирке. Это как-то утешало. Открылась дверь, вошел лектор Семен Семенович. Он был без дурацкого балахона – в джинсах и майке. Видимо, он только что сполоснулся под краном: редкие волосы были мокрыми, капельки влаги виднелись на худой морщинистой шее. Мне тоже захотелось умыться и напиться воды. Я сказал ему об этом.

– Валера! – удивился он. – А что ж ты не возмущаешься, что над тобой учинили это, как его, насилие?

Я пожал плечами:

– А что толку?

– Ну, ты даешь!

– По-моему, это ты даешь, Семеныч!

– Короче: меморандум хачиков – где?

– Короче: если я у тебя пленный, отведи меня в туалет и дай напиться, хотя бы из крана. После этого я отвечу на твои вопросы.

Лектор грязно и длинно выругался, но взял меня за руку и повел.

– Только безо всяких, как его, антимоний: я с тобой рядом вплоть до унитаза включительно. А то сиганешь в какую-нибудь щель. Знаем мы ваши жидовские штучки!

Хорошо, что одна рука у меня оставалась свободной, и я смог покрутить пальцем у виска.

Умывальник был высоковат, что глупо, потому что у них же и дети занимаются в конюшне, не только взрослые! Но я справился – мне не привыкать – и напился из горсти, и умылся до половины, сняв майку. Майку не стал надевать на мокрое тело, нес в руке.

Лектор водворил меня обратно в мой каземат. Сидеть там было не на чем. Лошади, как известно, обходятся без мебели, и мы с лектором стояли друг напротив друга, как дураки.

Я спросил:

– Семен Семеныч, а где мой велосипед? Его, надеюсь, подобрали?

К моему удивлению грубиян Семен Семеныч смутился:

– Мы, это, как его, другой тебе купим…

– Не пойдет, – возразил я. – Мой велосипед дорог мне, как память.

Что было правдой.

Тут лектор разъярился не на шутку:

– ……………………………………………., – начал он в сильном запале, если не сказать – в гневе. И закончил, чуть ли не задумчиво:

_…………………………………………….I

Я подумал, что если он так начинает свои лекции в профашистских аудиториях, то наверняка пользуется успехом.

– Ты, парень, не понимаешь, это, как его, с кем имеешь дело? У нас ведь не заржавеет…

Тут его красноречие вылилось в простой вопрос:

– Так где, мать твою, это, как его, меморандум? Я сводил тебя в сортир, теперь, это, как его, выкладывай!

– Да нет у меня никакого меморандума, какой еще меморандум?

– Не финти!!

Я вынул из кармана шортиков «жучка»:

– Так значит, это ваша работа?

– Дай сюда, – сказал Семен Семеныч. – Они тоже не бесплатно достаются.

Я отдал. Он спрятал изделие в карман и опять протянул руку:

– Меморандум:

– Нету.

– А обыщу?

Я уже высох после умывания, поэтому натянул майку.

После чего молча поднял руки.

Лектор Семен Семеныч не счел за труд присесть на корточки и ощупать меня своими большущими-худющими ладонями.

– Правда, что ли, – нету?

– Правда.

– А где же он? Ты же, это, как его, договаривался по телефону!

– Да не передавал мне никто ничего! Не успели, наверное, передать – вы ж меня схватили!

– А этот на желтом велосипеде – чего ты за ним гнался?

– А я за ним не гнался. С какой стати мне гнаться за кем-то! Сам посуди, ты же умный, – сердито сказал я. Просто подъехал ко мне человек, пошутил, что у нас велосипеды одного цвета, и все. Я отошел, а когда вернулся, его уже не было.

– А ты гнался за ним, гнался!

– Не за ним я гнался! Я летел просто куда глаза глядят: мне было страшно.

– С чего это?

– С того, что во время потешного боя взаправду убили одного парня. Я видел, стрела настоящая, с металлическим наконечником, она торчала у него из шеи!

Лектор резко изменился в лице.

– Что за парень?! – заорал он. – Молодой?