Сталин. Портрет на фоне войны - Константин Залесский

Однако открытые политические процессы удалось провести лишь по делу «Промпартии» и «Союзного бюро меньшевиков». Из-за упорства обвиняемых процесс над «Трудовой крестьянской партией» прошел при закрытых дверях. Тем не менее выдающиеся ученые А.В. Чаянов и Н.Д. Кондратьев получили сроки по ложному обвинению в создании несуществующей подпольной партии. Следователи ОГПУ постарались связать дело ТКП с делом «Промпартиии» и «контрреволюционной организации Суханова — Громова — Базарова», вскоре получившем название «Союзное бюро меньшевиков». В процессе по этому делу на скамье подсудимых оказались 14 человек — видных специалистов Госплана СССР: Громан, Суханов, Шер. Вся их вина состояла в том, что они выступили против чрезмерно напряженных заданий по первому пятилетнему плану. Хотя суду не было предъявлено ни одного документа, подтверждающего двухлетнюю деятельность «Союзного бюро», в марте 1931 г. все обвиняемые были наказаны лишением свободы на различные сроки, а спустя 7–8 лет большинство из них было расстреляно.

К началу 30-х гг. непрерывное возрастание числа заключенных в СССР делает весьма привлекательной идею широкого использования трудового потенциала заключенных в экономике. Начало новому этапу карательной политики власти было положено в мае 1929 г. постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «Об использовании труда уголовных арестантов». Через год создается Управление лагерями (УЛАГ), ОГПУ, которое в 1931 г. было переименовано в Главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения ОГПУ (с 1934 г. — ГУЛАГ НКВД). К этому времени система «исправительно-трудовых лагерей» уже покрывает всю территорию страны, особенно Европейский север, Урал, Сибирь, Дальний Восток. Система ГУЛАГа позволяла власти применять все меры принуждения для неукоснительного выполнения самых сложных производственных заданий. Численность заключенных в лагерях начинает быстро расти: со 180 тысяч в середине 1930 г. до 510 тысяч к началу 1934 г. На протяжении 30-х гг. в стране формируются новые опорные пункты ГУЛАГА в районе Ухты и Печоры, для освоения природных богатств этого края — добычи нефти, угля, урана. В конце 1931 г. в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) для форсированной добычи золота на Колыме создается специальный трест «Дальстрой», непосредственно подчиненный Москве. Добыча золота на Колыме резко возрастает с 5,5 т в 1934 г. до 66,7 т в 1939 г. С конца 1932 г. силами заключенных началось строительство канала Волга — Москва и Байкало-Амурской магистрали. В последующие годы в Заполярье развертывается строительство Норильского никелевого комбината. ГУЛАГ успешно выполнял все партийные директивы. Это побудило руководство страны передать в ведение ГУЛАГа те хозяйственные объекты, которые фактически не могли успешно функционировать без применения принудительного труда заключенных, такие как угольные рудники Дальнего Востока, огромные лесные массивы и многое другое. Как следствие, добыча угля в стране и масштаб лесозаготовок резко возрастают. Производственная база ГУЛАГа непрерывно расширялась и укреплялась. К началу 40-х гг. на базе ГУЛАГа функционировало 17 специализированных отраслей: лесозаготовительная, горно-металлургическая, металлообрабатывающая, машиностроительная и другие. Заключенные выполняли такой же объем капитальных работ, как Наркомат машиностроения и Наркомпищепром вместе взятые. В 1940 г. ГУЛАГ объединял 53 лагеря, 425 колоний — промышленных, сельскохозяйственных и иных, 50 колоний для несовершеннолетних, 90 «домов младенца». К началу войны, лишь по официальным, явно заниженным данным, в лагерях и колониях насчитывалось 2,3 млн человек. Всего с 1930-го по 1953 г. в бараках лагерей и колоний побывало около 18 млн человек, из них — пятая часть по политическим мотивам. 786 тыс. из них было приговорено к расстрелу. Все годы существования ГУЛАГа власть с его помощью решала не только и не столько экономические, сколько политические проблемы. Бесчеловечная система подавления позволяла держать советский народ в слепом повиновении и страхе, на корню уничтожать любые ростки оппозиционности и вольнодумства.

Волна террора особенно быстро нарастала после трагедии, разыгравшейся в Ленинграде 1 декабря 1934 г., когда террористом Л.В. Николаевым был убит первый секретарь Ленинградского горкома и обкома партии, член Политбюро С.М. Киров. Сразу же после убийства возникло несколько версий, вокруг которых до сих пор ведутся споры. Очевидно одно — покушение было использовано сталинским руководством для организации крупномасштабной политической акции. Вскоре Николаев дает нужное Сталину показание о своей причастности к зиновьевско-троцкистской организации. Пропаганда представляет его в качестве члена контрреволюционной подпольной антисоветской и антипартийной группы во главе с «Ленинградским центром». Затем в ходе следствия появляется и «Московский центр». По уголовному делу об убийстве Кирова было проведено пять процессов, 17 человек, включая Николаева и его жену Милду Драуле, были приговорены к расстрелу. Зиновьев «за разжигание террористических настроений ленинградской группы» получил 10 лет тюремного заключения, Каменев — 5. Политбюро тогда не решилось на применение против них смертной казни. К 1936–1937 гг. положение Сталина настолько укрепилось, что он решается на грандиозный судебный процесс уже по делу «объединенного троцкистско-зиновьевского центра» и другие «московские процессы». Суду предшествовали многочисленные аресты находившихся на свободе «оппозиционеров». Аресты проводились при отсутствии каких-нибудь веских фактических данных о их преступной деятельности. Бывших лидеров партии вынуждали признавать предъявленные им вымышленные обвинения в антисоветской деятельности, шпионаже, сговоре с империалистами. Сам открытый процесс в августе 1936 г. стал свидетельством беззакония, нарушения элементарных норм правосудия. В итоге главные обвиняемые — Зиновьев, Каменев, Мрачковский и Смирнов (единственно отрицавший на процессе свою вину) — были приговорены к расстрелу. Все последующие политические процессы отличались не меньшим, если не большим масштабом нарушения элементарных норм правосудия. В январе 1937 г. состоялся суд над заместителем наркома Наркомтяжпрома Пятаковым, бывшим секретарем Исполкома Коминтерна Радеком, бывшим кандидатом в члены Политбюро Сокольниковым и бывшим членом Оргбюро, секретарем ЦК и секретарем Президиума ВЦИК Серебряковым по делу так называемого «параллельного антисоветского троцкистского центра». Они также обвинялись в шпионаже и диверсиях. Никакими иными доказательствами преступного заговора, помимо признательных показаний, обвинение не располагало, тем не менее большинство подсудимых приговорили к расстрелу, а Сокольникова и Радека к десяти годам тюремного заключения. На печально знаменитом февральско-мартовском пленуме 1937 г. ЦК ВКП(б) было принято специальное постановление, обязывающее наркома НКВД Ежова «довести дело разоблачения и разгрома троцкистских элементов до конца». Этот пленум окончательно открыл Сталину дорогу для развертывания массовых репрессий в стране. В ходе заседания пленума 27 февраля 1937 г. был арестован Н.И. Бухарин. Уже на следующем пленуме в июне того же года Сталин потребовал для Ежова чрезвычайных полномочий для борьбы с «контрреволюцией», для физического уничтожения всех представителей правой оппозиции. В марте 1938 г. состоялся самый крупный политический процесс 30-х гг. по делу так называемого «правотроцкистского блока». На скамье подсудимых оказались сразу три члена ленинского состава Политбюро — Бухарин, Рыков, Крестинский, бывший первый секретарь ЦК КП Узбекистана Икрамов, а вместе с ними целый ряд бывших членов ЦК и ответственных работников различных наркоматов. Военная коллегия Верховного суда под председательством «кровавого упыря» В. Ульриха приговорила Бухарина, Рыкова, Чернова к смертной казни. Приговоренные по этому же делу к разным срокам заключения Х. Раковский, И. Зеленский так и не вышли на свободу. Их уничтожили в заключении уже без всякого судебного фарса. Закрытый скоротечный процесс в июне 1937 г. (все закончилось в один день) над группой высших военных руководителей (М.Н. Тухачевским, И.Э. Якиром, И.П. Уборевичем и др.) и расстрел обвиняемых явились сигналом для массовой кампании по выявлению «врагов народа» в Красной Армии.