Нажми на кнопку "Пауза". Уникальная методика управления собственной жизнью - Мартин Ширран

Он уже очень далеко ушел от того подростка-рецидивиста, за плечами которого 20 угонов и 16 краж. Теперь он ясно видит свой неудачный выбор. Более того, теперь – благодаря ТКП – он знает, что мог бы избежать некоторых, а то и всех решений, которые привели его к столь пагубным последствиям, к преступлениям.

Мы беседовали с Грэмом, чтобы нарисовать себе картину его жизни к настоящему времени и получить представление о том, как он теперь осознает то, что все могло бы пойти по-другому. Но это – его жизнь, его история обмана и преступлений, и в основе – немалая доля семейной трагедии.

Грэм – не единственный человек, чью взрослую жизнь сформировало то, чем он, будучи ребенком, управлять не мог. И он не единственный, кто позволял втянуть себя во что-то только потому, что не остановился и не подумал о последствиях. Так зачем же читать все это? Да затем, что это – еще и история об отголосках тех негодных решений, которые свойственны всем нам.

Кто из читающих сейчас эти строки может честно сказать, что у него нет по меньшей мере дюжины моментов – «жаль, что я не…», или «и почему я не?..», или «что, если?..», или «если бы?..», случившихся месяц назад, не говоря уж о 15 годах? Позже мы вернемся к этой теме, но уже с позиций ТКП.

Всего семи лет от роду Грэм потерял мать, которая умерла от опухоли мозга. «Расти без нее было для меня мучением, но еще сильнее мое сердце разрывалось, когда я видел, как моих друзей встречали у школы их мамы», – рассказывает он. Вдобавок ко всему и отец, уехавший, когда Грэм был еще малышом, редко появлялся дома.

Хотя теперь, в свои без малого тридцать, Грэм с трудом припоминает мать, он бережно хранит в памяти расплывчатый образ ласковой и любящей женщины. В детстве он боялся темноты и, когда просыпался в середине ночи, заползал в кровать к маме за утешением. «Мы были по-настоящему близки, я знаю это», – говорит он.

Последнее волей матери было, чтоб ее малыш жил со своей старшей сестрой или с бабушкой по матери. На одну из сестер Грэма было оформлено опекунство, но мальчик в новой жизни не обрел ни покоя, ни безопасности.

Он понимает, что смерть матери и отсутствие отца оставили его без родителей, которые научили бы отличать добро от зла. Отразилось это и на учебе – и не только плохой успеваемостью.

Едва заслышав фразу: «У меня по крайней мере есть мама!» – Грэм начинал хамить напропалую, попадая из-за этого в неприятности. Заводился с пол-оборота, бесился, скандалил, дрался, в общем, вел себя так отвратительно, что его порой выгоняли из класса и запрещали посещать занятия.

Поэтому никого не удивило, что Грэм так легко сбился с пути.

«Свое первое преступление я совершил примерно в 12 лет, – объясняет он. – Я был с другом, и нам стало скучно. Мы умудрились забраться на склад, увидели банки с краской и разбросали их по всему помещению. Да еще украли цепную пилу. Это было просто глупо».

«Не знаю почему, но я считал, что не делаю ничего плохого, – продолжает он. – Потом мы швыряли камни в воду и смотрели в открытое окно».

«Наши родственники вызвали полицию, думая, что мы могли бы получить награду, потому что мы сказали им, что нашли цепную пилу в кустарнике, и нам поверили. Однако в краске, разлитой на складе, обнаружили наши следы, и когда полиция приехала, в той же краске были и мои кроссовки». Для ребят это кончилось предупреждением, и еще их заставили написать письмо хозяину склада и извиниться лично.

В следующие два года в дело пошло спиртное. «Семья имела обыкновение в пятницу вечером выпивать вместе, для укрепления семейных отношений, – рассказывает Грэм дальше. – Поначалу я только слегка прикладывался, просто за компанию, чтобы не отрываться от остальных. Но потом утратил контроль над этими возлияниями».

Как-то раз, когда Грэм с другом слонялись по школе, ему предложили марихуану, и он попробовал. Он помнит, как кто-то говорил, что, если достаточно долго сидеть на каком-нибудь наркотике, потом захочется чего-нибудь посильнее. Лет в 15 он перешел на экстази, причем после вспышки суперактивности иногда попадал в больницу по «Скорой».

Он никоим образом не был профессиональным преступником, когда отважно кинулся в реку спасать тонущего. Это событие оказалось главным в его жизни, приведшим к приему у королевы и герцога Эдинбургского в Сандрингемском дворце, то был, пожалуй, момент наивысшей гордости для Грэма по крайней мере до сего дня.

«Я был с другом. Мы только что вышли с ночной дискотеки и переходили реку по мосту в Ярмуте, когда услышали крик. Мы смотрели, но так никого и не высмотрели, а потом услышали еще более громкий крик о помощи. Глянули вниз и увидели в воде человека.

Мой друг не умел плавать, но не могли же мы бросить этого парня там. Народу вокруг хватало, но никто ничего не делал. Парень едва держался за кабель. Я смотрел на поток и думал, что меня снесет. Но бросился в воду, ухватился за парня и за кабель, а затем изо всех сил потащил его на лестницу. Парень был здоровый, даже огромный. А я и теперь невелик ростом, а тогда был еще меньше; сам не понимаю, как сделал это. Но мне удалось затащить его на лестницу, и тут на помощь подбежал парамедик, оказавшийся поблизости. Потом приехала полиция, они записали мое имя, сказали мне «молодец» и отвезли домой».

А вот от человека, ради спасения которого он так рисковал в одной из самых опасных рек страны, Грэм не услышал даже словечка благодарности.

«Через месяц или около того пришло письмо с сообщением, что от норфолкской полиции мне положена награда за храбрость. Мой друг получил такое же письмо, и после этого у нас от девушек отбою не было! Потом мне прислали приглашение на прием в саду в Сандрингеме; помню, как гордилась этим бабуля».

«Те часы были лучшими в моей жизни. Было поразительно присутствовать там, находиться в шаге от королевы, здороваться за руку с герцогом Эдинбургским. Бабуля хранила то приглашение до самой смерти».

По преступной дорожке Грэм покатился, когда сестра уехала из дому и он связался с дурной компанией (он признает, что это так).

«Как правило, мы отправлялись в один из крупных загородных супермаркетов, и там кто-нибудь (например, мама подружки) украдет тележку, полную алкоголя, забросит ее в машину, а я увожу».

О компании, с которой он связывался все теснее, стало хорошо известно полиции.

«Мы начали угонять автомобили; тогда нюхнуть кокаину для нас было все равно что пропустить рюмку, – рассказывает Грэм. – Мы шли мимо машины, видели телефон и разбивали окно, чтобы взять его, а в результате угоняли ее и некоторое время катались по городу… В то время нам казалось, что это так здорово. И мы каждую ночь угоняли на короткое время очередную машину».

Компании необходимо было все больше и больше наркотиков, и потребность в деньгах привела к первой краже. «За следующий год мы угнали много машин и ограбили немало домов. Ну а дальше – больше, больше краж и неприятностей из-за драк».

«Нередко все напьются, кто-то сморозит глупость, другой заведется – и нас забирали в участок за драку друг с другом».