Переводчица - Татьяна Семакова

ищу выпрямитель для волос, отлично помня, что клала его, но он как в воду канул. Суетливо ношусь из комнаты в комнату, вновь смотрю на часы, залпом выпиваю остывший кофе и с круассаном во рту пытаюсь собрать вьющиеся крупными локонами волосы в привычный пучок, но терплю поражение за поражением, теряя драгоценные минуты. Сдаюсь, распускаю волосы по плечам и выхожу за секунду до того, как выходит Тимур.

Принципиально не смотрю в его сторону (живой и ладно), дожидаюсь, когда он пройдёт, и иду следом.

— Доброе утро, уважаемый! — радуется его появлению в холле первого этажа Ибрагим. — Как сон?

— Спасибо, был, — бросает Тимур хмуро и косится на меня.

«Пожалуйста» — кривлюсь мысленно.

— Прошу в комнату переговоров, — Ибрагим светится, как новенькая монета, а я начинаю вертеть головой в попытке обнаружить Пименова, но слабо представляю себе, что ему вдруг пришла охота спрятаться.

— Тимур Александрович, — говорю тихо, слегка приблизившись и привстав на цыпочки, — сходить за Пименовым?

— Сходи, — отвечает раздражённо, я успеваю сделать пару шагов, как вдруг Ибрагим говорит удивлённо:

— Постойте, вы не в курсе? Боюсь, ваш юрист не сможет присоединиться к нам этим утром. Ночью у него был врач… слабый желудок, острые блюда. На сколько мне известно, у него обострился… как это у вас… гастрит! Но ведь это не критично?

— Зависит от Вас, — улыбается Тимур всеми зубами разом.

— Прошу, — не отстаёт от него Ибрагим, как будто кто-то объявил конкурс улыбок.

Соболев, Пименов… а ели и пили мы одно и то же. Впрочем, я и не мужик под пятьдесят, с пивным животом и отдышкой, и не любитель выпивки и разгульного образа жизни под сорок.

За столом переговоров хочется провести красную черту между двумя враждующими лагерями. Ещё не сказано ни слова, а напряжение в воздухе такое, что его можно резать. Численное превосходство налицо, Тимур расправляет плечи, восполняя потери, но некоторая болезненность во взгляде всё равно присутствует. Радея за свою команду, я слегка закусываю нижнюю губу, глядя в упор на Ибрагима, и вижу, как его скулы заостряются, от того, с какой силой он стискивает челюсть. Отлично, с периферийным зрением полный порядок. Все присутствующие ждут, когда он начнёт говорить, я убираю прядь волос за ухо, вся во внимании и предвкушении, а он неожиданно начинает смеяться, опустив голову и слегка ей покачивая.

Али удивлённо вскидывает бровь и с недоумением смотрит на своего клиента, Тимур поворачивается ко мне и слегка прищуривается, пытаясь понять, с чего турка так разбирает, а я невинно хлопаю ресницами.

— Я готов подписать контракт, — говорит Ибрагим на родном языке.

Али мешкает с переводом, наклоняется и что-то шепчет ему на ухо, а Ибрагим повторяет на русском:

— Я готов подписать контракт.

Али прикрывает глаза и сжимает челюсть, а Тимур уточняет:

— Вы ознакомились с правками? — перевожу и Ибрагим кивает:

— Разумеется, — вновь на турецком, и это Али переводит без промедления, но с плохо скрываемым недовольством. — Бумаги, полагаю, у юриста?

— Можно и так сказать, — цедит Тимур сквозь зубы и кидает быстрый взгляд на те самые часы, что я недавно подобрала с пола в своей спальне. Они ему явно дороги… надо было отнести в первый подвернувшийся ломбард. — Как Вам известно, в аэропорту произошло неприятное происшествие, — говорит уже отчётливо и я тут же перевожу, — новый договор будет у нас на руках через полтора часа. Если такой вариант неприемлем, можем воспользоваться услугами логистических компаний и отправить бумажный вариант через них, либо просто подписать дистанционно, это весьма удобно.

Ибрагим слабо морщится и сцепляет руки в замок, отвечая чуть ли не по слогам:

— Предпочитаю классическое подписание бумажных вариантов лично при присутствии обеих сторон.

— Разумеется, — с серьёзным видом и невозмутимым лицом говорит Тимур. Облокачивается спиной на стул, принимая расслабленную позу, и под столом показывает Ибрагиму средний палец.

— Подписание через полтора часа меня вполне устраивает, — вновь говорит Ибрагим по-турецки и расплывается в улыбке, переходя на русский: — Прошу, прогуляйтесь по саду, пока есть время, мой садовник настоящий волшебник! Или же спуститесь к пляжу, сегодня потрясающая погода!

Официальная часть завершена, переходим к обмену любезностями.

— С удовольствием! — в тон ему отвечает Тимур и поднимается.

— Чувствуйте себя как дома!

От их приторных речей и лживых улыбок хочется закатить глаза, что я и делаю, развернувшись спиной к иностранцам и глядя в спину начальника.

— Ровно в одиннадцать в холле на первом этаже, — говорит Тимур, продолжая стоять ко мне спиной, едва я закрываю за нами дверь в комнату переговоров.

— Так точно, — бурчу себе под нос, когда он немного отходит.

Медленно иду к лестнице и ухмыляюсь. Интересное кино получается, за ужином траванулись все, кроме Дианы. Сомнений, что руку к этому приложил турок, нет, но конечная цель ускользает, как песок сквозь пальцев. Песок с его личного пляжа.

«Мой садовник, мой пляж… — кривлюсь мысленно, — да пошёл ты, пижон!».

Сжимаю в кармане блистер с таблетками, который с утра хотел занести переводчице. Хоть бы шторы задёрнули, опять тошнота подкатила от открывшегося вида. Хотя, должен признать, её ужимки пошли на пользу делу. Я был уверен, что начнётся волокита и выбивание лучших условий, как и его переводчик, который слишком дохрена себе позволяет, но брюнеточка распустила лохмы и приоткрыла ротик и контракт у меня в кармане. Точно сутенёр.

Толкаю дверь в комнату Пименова и вижу её хлопочущей над его постелью.

— Диана, не стоит… — вяло сопротивляется юрист, но она всё равно поправляет его подушку, нависнув над ним и практически утыкаясь грудью в его лицо, и тихо ворчит:

— Аркадий Петрович, у Вас жар. Подушка мокрая насквозь, простыни надо поменять… может, в больницу? Вы бледный и, если по-честному, выглядите довольно паршиво.

— От меня одни неприятности… — практически хнычет взрослый мужик, а я брезгливо морщусь и тихо закрываю за собой дверь, продолжая наблюдать за немного суетливыми движениями её рук.

— Вы тут при чём? — возмущается в ответ.

— Если бы не та нелепейшая ошибка в первом договоре! — восклицает и приподнимается, но тут же сдувается и без сил падает обратно.

— Тимур Александрович бы не просмотрел его полностью, — говорит спокойно и внушительно, — не нашёл бы двусмысленные варианты, не исправил бы их. Я бы не перечитала перевод, там тоже не всё гладко. Оно может и ничего бы, в первоначальном варианте, но мало ли что…

— Да я просто понять не могу, как же так, Диана? — бормочет юрист, а мне становится интересно. — Шапка договора, общие положения — всё типовое, зачем оно надо одно и то же из раза в