Чужой: Холодная кузница - Алекс Уайт

Он в курсе, что Блю работала с Элиз Кото, но еще не знает, в чем именно заключалось их сотрудничество. Просто уволить Марсалис было бы не так интересно, как разоблачить ее секреты. Дориан смотрит на Энн и задается вопросом, как еще он может воспользоваться этой женщиной.

– Я знаю, что Блю… эмм, доктору Марсалис, должно быть, трудно, – защищает ученую Энн. – Я думаю, что во многом она просто так себя позиционирует. Уверена, она добилась бо́льших успехов, чем рассказывает.

– Энн, – говорит он, – я могу судить об успехе только по результатам, а не по расплывчатым предположениям о компетентности. Ее проектные данные сфальсифицированы, ее босс находится под арестом. А теперь – очень кстати – исчезают все локальные резервные копии.

– Что?

– Да, – говорит Дориан и садится. – Я не сомневаюсь, что отличный доктор выполняет свою работу, но какую работу и для кого?

– Боже, – бормочет она. – Послушай, мне не нравится говорить об этом, когда она сражается за свою жизнь в соседней комнате.

– Энн, – продолжает Дориан, стараясь не сводить с нее глаз, – Блю находится на медицинском обслуживании, которое оплачивает Компания. Если она потеряет работу, то не переживет путешествие на Землю. Если ты знаешь что-то, что сделает ее для нас ценным сотрудником, сейчас самое время рассказать об этом.

Слегка отпрянув, Энн прикрывает руками грудь. Дориан находит этот жест странным. Физическая уязвимость проявилась из-за психологической угрозы. Может быть, это случилось из-за того, что он употребил слово «нас», имея в виду «Вейланд-Ютани»? Что ж, он загладит свою вину позже, когда вновь захочет секса. Садлер просто подразнит ее лакомой информацией, и она вновь попытается добыть ее через постель. Теперь их отношения взаимовыгодны, и ему от этого максимально комфортно.

Любовь – игра дураков.

– Слушай, – говорит она. – У Блю был резервный сервер, в котором она работала без чьего-либо контроля. Я уверена, что она нашла что-то важное, так как никогда не рассказывала мне об этом до вспышки «Серебряной улыбки».

– Что бы она ни скрывала, ей нужно этим поделиться, – говорит он. – Компания – это не личная копилка.

Энн расслабляется, и ее рука снова опускается.

– Просто… не увольняй ее. Вероятно, она сделала какую-то глупость. Точнее, я знаю, что она время от времени совершает глупые поступки…

– Я не собираюсь ее увольнять.

Во всяком случае, пока он не убедился в достаточной защищенности сервера и не отправился обратно домой.

Длина центральной стойки составляет чуть больше полумили, а это значит, что Дориану приходится двадцать раз пробегать по ней, чтобы вспотеть. Он тяжело дышит сквозь маску кислородного голодания, пытаясь сделать ноги тяжелыми, а плечи слабыми, но его тело слишком напряжено в результате последних событий.[16]

Дориан впечатлен некомпетентностью «Холодной кузницы». Он собирается отстранить весь персонал от проектов, в том числе Энн, поскольку та скрывала касающуюся Блю информацию. Это будет настоящим кровопролитием, и когда он вернется в свои жилые помещения, то устранит одно из самых больших денежных кровоизлияний в документах Компании. Его ежегодный бонус, как правило, зависел от принятых им мер экономии, а это вознаграждение будет просто запредельным.

Позади слышатся шаги, и он слегка замедляется, позволяя себя догнать. Садлер смотрит вправо и видит Джозепа. Тот бежит быстро несмотря на то, что выглядит усталым.

– Доброе утро, доктор Янош.

– Доброе утро, директор.

Голос Джозепа достаточно бодрый, хотя его опухшее лицо с синяками под глазами не может похвастаться таким же выражением. Янош выглядит невыспавшимся, проявляет признаки стресса и не повышает интонацию в конце своего приветствия. Возможно, это связано с тем, что он чувствует себя обреченным человеком. Какое-то время они продолжают бежать рядом в тишине. Дориану нравится спортивная форма Джозепа, его атлетическое мастерство и мускулистые плечи и ноги, но после двух кругов доктор уже с трудом поспевает за ним. Он что, пил?

– Директор, – с трудом хрипит Янош, – многие члены экипажа поговаривают кое о чем, и я хочу дать вам дружеский совет.

– Дружеский совет, – повторяет Садлер.

Дориану никогда не дают дружеских советов. Он знает, что за этими словами неизбежно последует какая-то угроза, обычно выдаваемая за проблему. Какой «дружеский совет» мог предложить персонал этой омерзительной станции?

Вдруг Дориан спотыкается и чуть не падает. Джозеп ловит директора за руку и возвращает ему равновесие. Под своей маской Садлер горит от унижения.

– Все в порядке, приятель? – спрашивает Джозеп, когда они останавливаются.

Кем этот человечишка возомнил себя, что позволяет себе прикоснуться к вышестоящему руководству? Когда они останавливаются, показатели Дориана на измерительном счетчике уменьшаются, и Садлер внутренне проклинает Яноша за то, что этот идиот помешал тренировке. Он никогда не сможет снова войти в тот ритм, так как будет уже слишком измотан.

– Я в порядке, – говорит он, рывком высвобождая руку. – По-моему, у вас был для меня какой-то совет?

– Директор, э-э-м, – говорит Янош и делает паузу. Он, должно быть, предполагал, что разговор будет выглядеть по-другому. – Я просто думаю, что… знаете, если возникли какие-то проблемы с нашим финансированием, вам стоит сказать нам об этом.

Дориан выпрямляется, стараясь контролировать дыхание, хотя от этого у него начинает кружиться голова. Он покажет Яношу, кто тут главный, и начнет с оппозиции.

– Некоторые из нас находятся на станции уже много лет, – продолжает мужчина. – Мы с нетерпением ждали триумфального возвращения домой. Я не хочу, чтобы вы столкнулись с мятежом, понимаете?

«Понимаете» – это то слово, которое говорит человек, когда слишком напуган, чтобы высказать свое фактическое мнение. Это блеяние овцы, зовущей стадо последовать за ней.

– Преимущество размещения этих трех проектов на «Холодной кузнице» заключается в том, что вы можете помогать друг другу, верно? – спрашивает Дориан.

– Да, – соглашается Янош со смущенным видом. – Послушайте, я не уверен, что понимаю, куда вы клоните.

– Я прочитал ваше досье. Вы ведь закончили Калифорнийский университет в Беркли? По специальности «информатика и криптография»?

– Да. Все верно, – Янош приглаживает свои пышные усы. – И еще я учился на химическом факультете в Стэнфорде.

– Поэтому вы смогли помочь с «Серебряной улыбкой».

– Да.