Подставных игроков губит жадность [= Шулерам не обналичивают фишки ] - Эрл Стенли Гарднер

— Как бы там ни было, — сказал я, — в этом деле требуетсяполная ясность. Я не люблю, когда меня обводят вокруг пальца, и мне ненравится, когда клиент выкладывет лишь часть фактов. Вызывай Ламонта Хоули кнам в офис, и пускай выкладывает все начистоту.

— Вот это по-нашему, Дональд! — воскликнула она.

И вдруг часто заморгала глазами. — Минутку, Дональд.

Если не считать этого отчета парней из «Эйс Хай», у нас нетничего в подтверждение наших претензий, и, конечно же, Хоули захочет знать, какмы его достали и…

— Не говори ему, — посоветовал я. — Пускай поломает голову.

Берта молча обдумала мой совет и расплылась в улыбке:

— Хочу увидеть рожу этого сукина сына, Дональд.

Он пытается стравить два детективных агентства. Поручаетпарням из «Эйс Хай» установить контакт. У них ничего не получается. Вступаем вдело мы, не успев глазом моргнуть налаживаем контакт, а он узнает, что намизвестно все о другом детективном агентстве и полученных от него указаниях. Вотуж покрутится!

— Ладно, — прервал я излияния Берты. — Теперь вопрос, откудавзялся отчет?

— Ты же говорил, что нашел его в кабинете Холгейта.

— Хорошо, а как он попал к Холгейту?

— Он… Убей меня Бог! — в очередной раз воскликнул Берта ипогрузилась в молчание.

— Он получил его от какой-то женщины, которая явилась кнему. Вскоре после этого в кабинет вошел кто-то еще, и началась общаяпотасовка. Холгейт с женщиной явно повязан общим делом. Помимо прочего, женщинабыла на стороне мужчины, ворвавшегося в кабинет и затеявшего потасовку.

— Откуда ты знаешь?

Я рассказал ей о туфельке.

— Она должна была вернуться и подобрать ее, — заметилаБерта. — Невозможно ходить в одной туфле на высоком каблуке.

— Возможно, другую туфлю она сбросила, — возразил я, — ипошла в одних чулках.

— Могла, — согласилась Берта, — если почему-либо сочлаопасным возвращаться за туфлей. Хорошо, так что там произошло? Ты говоришь,потасовка. Кто одержал верх?

— Незваный гость.

— Как ты узнал?

— Потому что он разнес вдребезги все в кабинете, разыскиваячто-то.

— Этот отчет?

— Ни черта, — возразил я. — Отчет остался в кабинете ивесьма вероятно, черт возьми, что его как раз и принес туда кто-то из тех, ктотам появился, — она или он.

— Почему ты так думаешь?

Я изложил свои соображения:

— Пришелец явился в кабинет. Завел разговор с хозяином.Потом достал из кармана отчет и отдал Холгейту.

Возможно, это и послужило началом потасовки. Кабинет здоровопострадал. В потасовке принимала участие и девица, огрела кого-то сумочкой поголове, да так, что поломалась застежка, и все содержимое рассыпалось по полу.Уходя, она сумочку бросила, так как та погнулась и не закрывалась. Правда,что-то нужное она забрала с собой, вероятно, завернув в полотенце.

— При чем тут полотенце?

— При кабинете есть туалет, там на вешалке нет полотенец, ноодно валяется на полу.

— Хорошо, — продолжала Берта, — с нами никак это не могутсвязать?

— Не знаю, — ответил я. — Именно это меня и беспокоит.

— Почему беспокоит?

— Потому что пока я был там, подъехала машина.

Это мог быть ночной вахтер. Могла быть полиция. Не знаю, ктоэто был. Я выпрыгнул в окно и дал деру. Он последовал за мной. Мне удалосьоторваться и, развернувшись в обратном направлении, сбить его со следа.

— Ладно, ты от него ушел.

— А если он записал номер машины? Я оставил арендованныйавтомобиль и был на машине агентства, зарегистрированной на нас.

— Какого черта ты это сделал? — спросила Ветра. — Не хваталоеще, чтобы этот малый записал номер…

— Экономил на служебных расходах, — ответил я.

Берта зло уставилась на меня.

Я ухмыльнулся.

Помолчав, Берта предложила:

— Не стоит ли сообщить в полицию?

— О чем именно?

— Что вломились в кабинет к человеку и…

— Откуда нам известно, что вломились? — перебил я ее. —Дверь кабинета была открыта. Фирма общедоступная. Возможно, Холгейт сам ихпригласил.

— Ну тогда, что в том кабинете разгром, украли бумаги и…

— Откуда мы знаем, что украли бумаги? — спросил я. — Кто-торылся в шкафу с папками и делал это довольно небрежно. Не выдвигал и задвигалящики, а выдергивал один за другим, пока не переместился центр тяжести и шкафрухнул на пол. Бумаги рассыпались, а тот, кто рылся в шкафу, поднял шкаф,поставил на место, вот и все. Откуда мы знаем, что он что-то взял?

Берта задумалась.

— Иными словами, — продолжал я, — мы не знаем ни о какомпреступлении, и нет никакого смысла сообщать о преступлении, если его не было.

— Головастый стервец, — восхищенно заметила Берта. — Я быникогда не отважилась ступить на такой тонкий лед, но если ты считаешь, чтотебе это сойдет с рук, валяй!

— Весь вопрос в том, — сказал я, — и мне надо это знать, чтослучилось с Холгейтом?

— Что ты имеешь в виду?

— Ждал ли он, когда уйдут незваные пришельцы, кто бы они нибыли, и…

— Не называй их так, — поправила меня Берта. — Пусть этобудут посетители. Мне показалась интересной твоя мысль о том, что этообщедоступная фирма и что Холгейт, возможно, сам их пригласил, чтобы продатьучасток.

— Ладно, — согласился я. — Когда посетители удалились,отправился ли он следом или…

— Конечно же, уехал, — решила Берта. — Его машины там небыло. Ты же говорил, что когда подъехал, стоянка была пустая.

Я согласно кивнул.

— Не пошел же он оттуда пешком, — продолжала убеждать меняБерта. — У него была машина. Посетители уехали на своей машине, потом Холгейтуехал на своей.

— Мне звонили до отъезда или после? — задал я вопрос.

— Вероятно, после, — ответила Берта.

— Будем надеяться, — вздохнул я.

— Ты так не думаешь?

— Не знаю, Берта. Поскольку им известно, кто я такой, деломожет стать довольно щекотливым. Полагаю, нужно позвонить Ламонту Хоули. У тебяесть номер, по которому его можно застать вечером?