Записки вдовца - Поль-Мари Верлен

их ядовита,

Они презренны и смешны,

Они напоминают чьи-то

Во тьме ночной дурные сны.

Гнусят! Над резкою гитарой

Блуждает вольная рука.

В их странных песнях ропот ярый,

По горней родине тоска;

В глазах то плачет, то смеется

Любовь, наскучившая нам,

К тому, что вечно остается,

К давно почившим и к богам.

Блуждайте ж, отдыха не зная,

Людьми отвергнутой толпой,

У двери замкнутого рая,

Над грозной бездною морской.

С природой люди дружны стали.

Чтобы казнить вас поделом

За то, что, гордые в печали,

Идете с поднятым челом,

И вас, отмщая дерзновенных

Надежд высокомерный пыл,

Встречает, на пути забвенных,

Природа схваткой грубых сил.

То зной сжигает ваше тело,

То холод в кости вам проник;

Горячка кровью овладела,

Терзает кожу вам тростник.

Все гонят вас с ожесточеньем,

А после смерти роковой

И волк посмотрит с отвращеньем

На труп холодный и худой.

Осенняя песня

О, струнный звон,

Осенний стон,

Томный, скучный.

В душе больной

Напев ночной

Однозвучный.

Туманный сон

Былых времен

Ночь хоронит.

Томлюсь в слезах,

О ясных днях

Память стонет.

Душой с тобой,

О, ветер злой,

Я, усталый.

Мои мечты

Уносишь ты,

Лист увялый.

Серенада

То не голос трупа из могилы темной, —

Я перед тобой.

Слушай, как восходит в твой приют укромный

Голос резкий мой.

Слушай, мандолине душу открывая,

Как звенит струна.

Про тебя та песня, льстивая и злая,

Мною сложена.

Я спою про очи: блеск их переливный —

Золото, оникс.

Я спою про Лету грудей и про дивный

Темных кудрей Стикс.

То не голос трупа из могилы темной,

Я перед тобой.

Слушай, как восходит в твой приют укромный

Голос резкий мой.

Тело молодое, как и подобает,

Много восхвалю,

Вспомнив, как роскошно плоть благоухает,

Я ночей не сплю.

И, кончая песню, воспою лобзанья

Этих алых губ

И твою улыбку на мои страданья,

Ангел! душегуб!

Слушай, мандолине душу открывая,

Как звенит струна,

Про тебя та песня, льстивая и злая,

Мною сложена.

Из книги «Любезные праздники»

Лунный свет

Твоя душа, как тот заветный сад,

Где сходятся изысканные маски, —

Разряжены они, но грустен взгляд,

Печаль в напеве лютни, в шуме пляски.

Эрота мощь, безоблачные дни

Они поют, в минорный лад впадая,

И в счастие не веруют они,

И, песню их с лучом своим свивая,

Луна лесам и сны, и грезы шлет,

Луна печальная семье пернатой,

И рвется к ней влюбленный водомет,

Нагими мраморами тесно сжатый.

Второй перевод

С изысканно убранным садом

Сравнил бы я душу твою.

Я вижу в нем масок семью,

Прикрытую чудным нарядом.

С собой они лютни несут,

Одеты красиво и пышно,

Но смеха меж ними не слышно,

Хоть пляшут они и поют.

О том, что любовь побеждает,

Что есть беззаботные дни,

Поют беспрестанно они,

Но песня их грусть навевает.

Третий перевод

Твоя душа – та избранная даль,

Где маски мило пляшут бергамаску.

Причудлив их наряд, а все ж печаль,

Звуча в напеве струн, ведет их пляску.

Амура мощь, безоблачные дни

Они поют, в минорный лад впадая,

И в счастие не веруют они,

В лучи луны романсы облекая.

И льются в тихий, грустный свет луны

Мечтанья птиц среди ветвей и взлеты

К луне светло рыдающей волны,

Меж мраморов большие водометы.

На траве

Аббат хмелен. Маркиз, ого!

Поправить свой парик сумей-ка.

– Вино из Кипра, Камарго,

Не так пьянит, как ваша шейка.

– Огонь мой… – До, ми, соль, ля, си.

Аббат, ты распахнул сутану.

– О дамы, черт меня носи,

Коль с неба звезд вам не достану.

– Собачкой стать бы не беда.

– Одну, другую, поцелуем

Пастушек наших. – Господа!

– До, ми, соль. – Эй, луна, пируем!

В пещере

О, как вы мучите сердца!

Умру пред вашими ногами.

Тигрицу Гиркании сравнивая с вами,

Скажу: ты – кроткая овца!

Да, здесь, жестокая Климена,

Тот меч, который метче стрел

От Сципионов, Киров жизнь отнять умел,

Освободит меня из плена.

Да и не он мне путь открыл

На Элизийские поляны,

Лишь взор мне ваш блеснул, – стрелою острой,

рдяной

Амур мне сердце поразил.

Из книги «Добрая песня»

«На солнце утреннем пшеница золотая…»

На солнце утреннем пшеница золотая

Тихонько греется, росой еще сверкая.

Ночною свежестью лазурь еще ясна.

Выходишь из дому, хоть незачем; видна

На волнах зыбких трав, текущих вдаль, желтея,

Ольхами старыми обросшая аллея.

Дышать легко. Порой, слетавши в огород,

Соломинку несет пичужка или плод;

За нею по воде мелькание отсвета.

Вот всё.

Мечтателю мила картина эта,

Внезапной ласкою обвившая мечты

О счастье радостном, о