Его дурман - Яна Филин

— Это точно? — сиплый голос стал еще тише, просто не смог найти в себе силы говорить громче.

— К сожалению. Зато мы смогли спасти Тимура, крепкий оборотень, из него выйдет толк. Не знаю, как так вышло, но мальчишка рос в детском доме, видимо кто-то из наших нагулял полукровку, а мать оказалась беспутной, сдала того в роддоме. Дикой, ужас, ты проспал два дня, а он после операции всего один, и вот уже сутки беснуется. Сможешь зайти к нему? У ребенка травмирована психика, и ему надо увидеть хоть кого-нибудь, кто был с ним... там.

Я не понимал о чем она говорит, сознание слабо воспринимало информацию, пришлось кивнуть, чтобы не пугать мать. Она сразу решила отвезти меня в частную клинику, которую держит мой дядя, именно там, по словам мамы, лечат самого маленького заключенного того проклятого места.

В дороге она говорила что-то еще, но я практически не слушал, о чем она, в голове до сих пор не укладывается, что та хрупкая ищейка, которая не испугалась, освободила раненных оборотней, и которая пострадала от их же руки, мертва. Хорошо же мои сородичи заплатили за помощь.

Михаил, тебе житья не будет, обещаю, срать мне на кровную войну, он ни мог не понять, с помощью кого мы выбрались, с помощью кого смогли связаться с миром и попросить помощи. Она же даже боевой формы не имела, иначе из-за страха перед своими же облачилась в броню.

А как теперь мне жить? Я попросту не смогу быть ни с одной женщиной, это физически невозможно с того самого момента, как учуял пару. Можно забыть о детях, нормальной семье! Лучше бы и не встречал тебя, лучше бы сдох там, чем теперь осознавать, что на жизни можно ставить крест.

— Рит, ты чего такой смурной? Неужели настолько сильно расстроился из-за этой ищейки? — голос мамы был взволнован, что так же за ней не наблюдалось до моего похищения.

— Мой зверь признал ее, ма. — почувствовал, как она пристально взглянула на мое лицо, но не мог оторвать взгляд от обивки переднего пассажирского сиденья.

— Черт. — ругнулась она и запустила пальцы в волосы. — Допустим. Допустим, она бы выжила тогда, но разве это могло изменить ситуацию? Ты жил бы с ней, а кровь требовала убить, и она испытывала точно такие же ощущения. К тому же ее бы не принял клан, как твою будущую луну, ищейку в наших рядах ни в какой роли не примут.

— А что делать с наследниками? Я детей к тридцати хочу, семью хочу. Ма, что мне теперь делать?

Она взяла мою руку в свою и тепло улыбнулась, улыбнулась именно так, как я мечтал в детстве.

— Ничего. Медицина не стоит на месте, пусть ты не сможешь быть с другой женщиной, но дети — не проблема, найдем какую-нибудь волчицу и искусственно оплодотворим. Подберем самую крепкую и здоровую, с хорошими генами.

Это был выход, но сама мысль о подобном вызывала тошноту.

Больница встретила острым запахом медикаментов, нас сразу же пропустили, а медсестра еще и сопровождать вызвалась. Мы поднялись на второй этаж и прошли в самый конец, где была палата для буйных пациентов.

Я никогда не видел Тимура в человеческом облике, мы общались на эмпатическом уровне, но этого хватало для заботы друг о друге, и было любопытно, как же он выглядит.

Тим оказался очень худым подростком лет тринадцати, отросшие до плеч смоляные волосы, брови вразлет, тонкие губы, острые скулы. Мальчишка вырастит настоящим сердцеедом, каким когда-то был я. Тимур сидел на кровати, поджав под себя ноги, и смотрел в небольшое окошко, что было зарешечено, но активности не проявлял. Кое-как заставил медиков пригнать доктора и открыть дверь, Тимур не сумасшедший, а если и так, то пусть меня запирают в такое же место.

— Здравствуй, Тим.

Он резко повернулся ко мне, стоило подать голос, сморщил нос, принюхиваясь, и после этого подскочил бы, но перебинтованная нога была пристегнута к кровати. Видимо, ему вкололи убойную дозу питательных веществ, раз гипс не наложили.

Под моим взглядом лечащий врач стушевался, достал ключик и отстегнул подростка, который сразу же скинул оковы и побежал ко мне, прижимаясь лицом в район солнечного сплетения и крепко обнимая. Неловко обнял его в ответ и улыбнулся.

— Поедем кататься?

Он поднял заплаканное лицо и тоже постарался улыбнуться.

— Я ждал, - прошептал мальчонка, — ждал, когда ты придешь за мной, верил.

Не выдержал и сам крепко прижал его к себе. Никогда не проявлял особого сострадания к сиротам, есть они и есть, но судьба конкретно этого ребенка не безразлична мне, ощущение, будто он мой младший брат, бросить которого не имел права.

Ничего, у этого ребенка теперь будет все, он вырастит и станет моей опорой, если не приемником, в сложившихся то обстоятельствах.

— Молодец. Ну что, поехали домой?

Мать неодобрительно цокнула языком, и я на инстинктах отрицательно отреагировал на это, повернулся к ней и осклабился, из-за чего она от неожиданности сделала шаг назад.

— А где Она? — робко спросил Тимур.

Внутри все сжалось. Говорить этому ребенку, что женщина, которая нам помогла, мертва, я не мог. Просто язык не поворачивался.

— Она мне не мама, но при этом почему-то кажется, что это так. Не могу объяснить.

Я вспомнил ее взгляд, когда Тиму стали поднимать в вертолет. Наш мир горазд на странности, но что они признают друг друга, что у ищейки появится материнский инстинкт к оборотню, а у оборотню к ищейке привязанность, какая бывает у ребенка к матери — просто невозможно.

— Она ищейка, Тим, а ищейка не может общаться с оборотнями. Надеюсь, ты понимаешь.

— А кто такие ищейки? И почему не могут? — парнишка выскользнул из моих рук и теперь стоит напротив, пытливо смотря в мои глаза.

Мда, кажется, паренек вообще ничего не знает о мире, в котором оказался, но это поправимо, я обучу его всему, что знаю сам.

Прошел год с момента освобождения, а у меня до сих пор не появилось желание затащить кого-нибудь в кровать, словно евнухом стал. К мыслям к той большеглазой ищейке возвращался очень часто, и, чтобы душевные терзания не мучили, изгалялся над собственным телом.

До похищения никогда так часто не бывал в спортзале, а теперь трачу порядка трех часов в сутки, остальное время трачу на клановый бизнес.

Мать является владелицей охранной сети по России, помимо этого были несколько клиник, две частные школы, и что-то там еще, в остальные мелкие фирмы я свой нос не сую, достаточно бумажной волокиты с охранкой. Вот ее-то и взял под свое крыло, как когда-то мечтала мама.

Эта женщина недовольно поглядывала на Тимура, еще бы, полукровка, а я вожусь с ним, готовлю себе приемника, если не решусь на искусственное оплодотворение. Понимал, что надо, но не мог себя заставить, и пока не видел смысла этого делать. Зачем? Мне всего двадцать семь, успеется. Вон, оборотни, которые все мечтали найти свою пару, к сорока не выдерживали и брали самку из тех, что остались свободными.