Сердце в огне - Марина Безрукова

из дверей торгового центра, где на четвертом этаже, в кинотеатре смотрели веселую комедию. Женя держала в руке рожок сырного мороженого и, откусывая от него кусочки, время от времени протягивала Глебу, который крутил головой и отказывался.

— Ну, попробуй! Пожалуйста! Это, правда, вкусно! — уговаривала Женя.

— Как сырное мороженое может быть вкусным?! — смеялся Глеб.

— А вот и может! И повкуснее твоей сладчатины клубничной! — топала ногой Женя и подносила мороженое ближе к его рту. — Пробуй! — шутливо хмурила она брови.

Они как раз проходили мимо автобусной остановки, когда Женя услышала свое имя. Подумав, что обращаются не к ней, потянула Глеба дальше.

— Женя! Женечка! — раздалось совсем рядом.

Женя остановилась. У стенда, где висела афиша, стоял сгорбленный седой мужчина. Именно он обращался к Жене. Одет он был очень необычно — клетчатый старомодный пиджак, широкие брюки песочного цвета, остроносые светлые туфли, а на шее — нелепое узкое кашне с криво завязанным узлом. Белые длинные волосы спадали из-под коричневой шляпы и невесомо шевелились на ветру. Старик был похож то ли на волшебника из сказки, то ли на чудака, невесть как занесенного в наши дни из семидесятых годов прошлого века.

— Вы меня? — растерянно спросила Женя.

Глеб перестал шутить и смеяться и с тревогой посмотрел на нее.

— Да, Женечка…

Старик суетливо закивал и подошел еще ближе. Из-под пиджака выглядывала светлая рубашка в цветочек, острые длинные крылья ее воротника были похожи на птичьи.

— Ты не узнаешь меня? — спросил незнакомец и учтиво приподнял шляпу.

Под ней обнаружилась блестящая лысина.

— Извините, но… нет…

Женя даже обернулась к Глебу, словно искала у него поддержки. И тут старик цепко ухватился за ее локоть. Глеб сделал шаг вперед, но пока не вмешивался. Наверное, это попрошайка, и ему просто нужны деньги. Но откуда он знает Женькино имя?

Глаза старика оказались совсем близко. Они были непонятного цвета, но и в них, и в общих мелких чертах его лица проявилось что-то смутно знакомое. Мужчина косо взглянул на Глеба и потянул Женю в сторону.

— Давай отойдем…

Она послушно последовала за ним. С вафельного рожка сорвалась крупная желтая капля и упала на асфальт. Старик наступил на нее потертой подошвой.

— А я сразу тебя узнал… доченька, — заулыбался мужчина, и Женя отметила, что у него нет переднего зуба.

И тут ей стало мучительно стыдно. Этот человек — ее отец! Тот самый, который более двадцати пяти лет не вспоминал о ней, ни разу не поинтересовался ее жизнью, не появился на похоронах мамы… Женя облизала губы и обернулась на Глеба. Он терпеливо ждал, поглядывая по сторонам. На Женю он не смотрел, наверное, не хотел смущать. Вот, если бы ее увел на разговор молодой мужчина, а то… старик. Сам бы он, конечно, и останавливаться не стал: много их, приставучих. Но Женька вечно всех жалеет: собак, котят, старушек… У метро не может пройти, чтобы не купить у пенсионерок пучки не особо нужного лука или вязаные пестрые коврики, которые потом отдает в приюты для животных. Глеб сначала удивлялся, потом привык.

— Я так рад тебя видеть, дочка… — продолжал улыбаться отец.

Седая щетина на подбородке блестела серебром. Женя отвела глаза, она не понимала, о чем ей разговаривать с человеком, который, по сути, давно уже стал чужим. Она его не помнит, ничего о нем не знает, так же, как и он о ней.

— Я… что ты от меня хочешь? — наконец, решилась спросить она.

Старик усмехнулся, поправил, похожую на пирожок, шляпу и выставил вперед ногу в остроносом штиблете.

— Да ничего особенного, Женька… Просто не чужие ведь… Видишь, постарел, болезни всякие… — невесело засмеялся он, нисколько не стесняясь дырки во рту. — Пойдем, поговорим, пообщаемся… Надо бы вместе держаться, раз уж встретились…

— Нет, — вдруг мотнула головой Женя и сама испугалась своей категоричности.

Ей хотелось побыстрее убежать. Зачем ей всё это? Окаменев лицом, Женя храбро взглянула на отца.

— Нет! — еще раз повторила она более твердо.

Отец глуповато улыбнулся, он не сразу понял, о чем толкует внезапно обретенная дочь. А когда до него дошло, в его глазах появилось что-то странное… что-то неприятное для Жени. Она опустила ресницы и, обойдя мужчину, как досадное препятствие, быстро зашагала к Глебу. На отца она ни разу не обернулась.

— Кто это? — поинтересовался Глеб. — О, смотри, твое мороженое…

Только сейчас Женя заметила, что ее любимое лакомство бесформенным комком оползло вниз и грозится вот-вот с громким шлепком свалиться под ноги. Желательно, еще и запачкав при этом, джинсы или обувь.

— Никто! — быстро ответила Женя. — Так, ошибся…

— И ты, конечно, его пожалела и дала денег, — обнял ее за плечи Глеб.

Женя ничего не ответила, она шагнула к урне и бросила туда вафельный рожок. С глухим стуком он приземлился в грязный конус.

— Пошли? — шевельнула она непослушными губами, боясь даже посмотреть в ту сторону, где остался стоять отец.

Глеб вдруг вспомнил шутку из фильма, которая идеально подошла под нынешнюю ситуацию, и рассмеялся. Женя через силу улыбнулась. Она, наконец, поняла, что увидела в глазах отца. Разочарование. Она его разочаровала и оставила после себя пустоту.

И вот сейчас, сидя в темной квартире, куда так и не пришел сегодня Глеб, Женя пялилась в голубоватый экран ноутбука и силилась избавиться от мысли о бумеранге. Он ее догнал и принес ей то же, что она преподнесла отцу. И это, оказывается, больно.

За окном пронзительно заверещала сигнализация, Женя вздрогнула и внимательнее посмотрела на открывшийся перед ней форум. По всей видимости, какая-то очередная женская болталка. И темы всё те же: как жить, когда изменяет муж, у мужа появилась любовница, муж сказал, что уходит к другой… И вдруг глаза сами собой натолкнулись на тему двухнедельной давности. Девушка рассказывала свою историю. Она была до боли похожа: муж оставил семью, когда узнал о серьезном диагнозе жены. Но зацепила не столько тема, а комментарии, которые продолжали сыпаться до сих пор. Ветка форума не умерла, она жила и ширилась, пульсировала негодованием и осуждением, набухала праведным гневом по поводу слабака-мужа и сочилась словами утешения для мученицы-жены.

«У каждого своя дорога» — это был комментарий от некой Апеллы. И вдруг Женя разозлилась. Захотелось ответить как-нибудь резко и поставить эту дамочку на место. «Ты сначала пройди по этой дороге, а уж потом умничай!» — шипели, как залитые водой угли, сердитые мысли. Женя была уверена, что нравоучительные философские сентенции в такой ситуации может выдавать только человек, который сам в жизни ни с чем подобным не