Сердце в огне - Марина Безрукова

Глебу стало тошно, неужели нельзя обойтись без этих прелюдий, начнет сейчас издалека, припомнит, что вся команда должна работать, как единый слаженный организм, невзирая на любые проблемы, тем более личного характера… Нет уж! Сидеть здесь с побитым видом, как провинившийся ученик перед директором школы, не особо хочется.

— Я вас понял, Петр Сергеевич, — Глеб невежливо перебил шефа. — Заявление с сегодняшнего дня написать? — он встал, чтобы не отнимать много времени и сразу пойти в отдел кадров.

— Какое заявление? — удивленно приподнял брови начальник. — Они сами там оформят… Вы же на повышение… А, впрочем, не знаю, — вдруг раздраженно отодвинул он в сторону бумаги. — Сходите в отдел кадров, там какие-то формальности есть. Ну, а потом можете занимать кабинет…

Из сумбурной речи шефа Глеб ничего не понял. Если его увольняют, то почему не нужно заявление, и о каком повышении идет речь?

— Петр Сергеевич, — Глеб аккуратно подбирал слова. — Извините, но я не очень понял… Вы что-то сказали про повышение…

Петр Сергеевич поднял глаза и хмуро уставился на Глеба.

— С сегодняшнего дня вы назначены начальником финансового отдела.

Глеб непонимающе уставился перед собой. За окнами и матовыми дверями кабинета кипела жизнь: в приоткрытую раму слышались гудки автомобилей, из приемной доносились звонки телефонов, приходили клиенты, решались вопросы…

— В общем, мне некогда. Я донес до вас информацию. Надеюсь, вашей компетенции хватит. Планерки по-прежнему по понедельникам, в девять. Прошу не опаздывать. Вы теперь пример для сотрудников…

Последнюю фразу Петр Сергеевич произнес с какой-то особенной интонацией, будто изо всех сил пытался скрыть сарказм. На Глеба он больше не смотрел. Намекая на занятость, он таращился в экран ноутбука и сосредоточенно водил пальцем по панели.

Глеб понял, что никаких объяснений он больше не получит. Придется идти в отдел кадров. Мысли в голове путались: он смирился с увольнением, а тут вдруг повышение! Неужели судьба снова решила поиграть в хорошую девочку? Глеб так задумался, что не заметил, как толкнул кого-то плечом. Или это его толкнули? Машинально извинившись, он поднял глаза и увидел Олега, который, как и он, был одним из трех кандидатов на новую должность.

— Тебя можно поздравить? — процедил Олег, скривив губы.

Глеб знал, что Олег мечтал о повышении давно. И если для Глеба на первом месте стояла его амбициозность и потребность в успехе, то Олега интересовали, прежде всего, деньги. У него было двое маленьких детей, жена и намерение, во что бы то ни стало, переехать в загородный дом.

— Самому-то как, на жалость давить? — поинтересовался Олег и, не рассчитывая на ответ, пошел дальше.

Глеб вспыхнул, но пока нашелся, что возразить, Олег был уже далеко. «Получается, все теперь думают, что мне эту должность подкинули из жалости? — возмущался внутри себя Глеб. — Как вообще такое могло прийти в голову? Как будто он специально ходил по офису и только и делал, что ныл о несправедливости судьбы! Да он вообще ничего ни с кем не обсуждал!»

Это была правда. Даже, если кто и спрашивал, как там Женька, Глеб отвечал неизменным «нормально» и переводил разговор на другую тему. Слишком много боли доставляли ему напоминания о том, с чем он не в силах справиться. Так зачем лишний раз ковырять рану?

Мелодично запиликал лифт. Глеб повернул голову и увидел, как из кабинки выходит Анна. Заметив его, она слегка улыбнулась:

— Глеб Юрьевич, вы не могли бы зайти ко мне?

Как акробат на манеже, кувыркнулось сердце, молоточки застучали в висках, и жаркое тепло горячим воском пролилось на кожу.

— Да… конечно, — Глеб бодро зашагал рядом.

— Ты уже знаешь о своем назначении? — спросила Анна, когда они оказались в ее кабинете.

Она подошла к кофеварке и принялась нажимать на кнопки. Пальцы ее иногда зависали в воздухе, словно она играла на невидимой арфе, и никак не могла понять, какую струну сейчас следует тронуть. Не услышав ответа, Анна мельком взглянула на Глеба. В безмятежности сапфировых глаз мелькнуло любопытство, как если бы она увидела что-то необычное, что-то, что ее заинтересовало и даже смогло немного удивить. Эмоции Глеба. Его лицо.

Она всё еще ждала, но Глеб, прикусив губу, смотрел в пол, туда, где блестели кончики его начищенных ботинок. Своим безобидным вопросом, Анна только что пояснила, как он не только не был уволен, но и получил повышение. Он отчетливо понял, что без нее здесь не обошлось. И эта уверенность была столь абсолютной, что даже не требовала подтверждений. Это была истина. Аксиома. Глеб просто знал. Эта должность досталась ему, потому что так захотела Анна.

Воронкой закружилась внутри волна злости. Начала шириться, затягивая в себя раздражение, негодование и желание сейчас же отказаться от этой подачки. Он набрал в грудь воздуха, чтобы разразиться потоком обвинений, но Анна вдруг отставила кружку с кофе, быстро шагнула к нему и поцеловала. Он не ошибся. На вкус это были корица, мускатный орех и красный острый перец…

Глава 14

Анна еще спала, когда Глеб осторожно выбрался из-под сбитых шелковых простыней. Стараясь не шуметь, он собрал одежду, и тихо ступая по блестящему темному полу, отправился в ванную. Безумно хотелось вернуться в постель и доспать самые сонные утренние часы. Одевшись, он еще раз взглянул на женщину, которая и ночью оказалась к нему безжалостной. Хорошо, если он уснул хотя бы на пару часов. Мышцы болели, как будто он тягал гири в зале или бежал по бесконечной черной ленте дорожки.

Только в лифте с опаской заглянул в телефон. Нет, Женя ни разу не позвонила. Шевельнулась обида: насколько же ей стало всё равно, где он и что с ним. А с другой стороны, ему ли обижаться? Застыл на перепутье и вертится, как флюгер. С Анной вчера потерял рассудок, а сегодня не может представить себе, как посмотрит в глаза Женьке. Накануне, когда он попытался возмутиться ее протекцией, Анна холодно обронила:

— А что тебя не устраивает? Ты хотел бы оказаться на улице? Мне так не кажется. Тебе ведь нужно помочь жене? Вот и поможешь…

И Глеб с радостью ухватился за эту мысль. Нужно просто пережить непростое время. А оно всё расставит по своим местам. Укрепит под ногами зыбкую почву, позволит снова набросать очертания будущего. Он ни о чем не жалел. И так в последние месяцы находился где-то между небом и землей: то ли живешь, то ли просто существуешь, как рыбка в аквариуме. Таращишься на окружающих, а сам слеп и глух. Силишься что-то сказать, но