Момент истины. Почему мы ошибаемся, когда все поставлено на карту, и что с этим делать? - Сайен Бейлок

По сути, это не математическая задача. Суть в том, чтобы, передвинув одну спичку, получить правильное арифметическое выражение. Нужно было переместить самую левую спичку вправо от римской цифры V, чтобы получилось так:

Более 90% здоровых участников и столько же пациентов с нарушени­ями префронтальной коры правильно решили задачу. Это неудивительно: решение лежит на поверхности.

Но картина изменилась, когда условия задачи поменялись:

Здесь участникам эксперимента предстояло отойти от чистой арифметики и вообразить другое возможное использование спичек. Только 43% здоровых людей смогли решить ее. Удивительно, что гораздо больше — 82% — пациентов с нарушениями префронтальной коры нашли правильное решение.

Сдаетесь? Нужно изменить знак «+», повернув вертикальный штрих на 90 градусов — в горизонтальное положение. При этом выражение превращается в математическую тавтологию.

Пациенты с пораженной префронтальной корой смогли посмотреть на проблему с необычного угла и увидеть возможность превращения знака «+» в знак равенства. Здоровые участники были слишком сосредоточены на математической сути задачи и не смогли увидеть нестандарт­ного решения.

Больше или меньше?

Каков вывод? С одной стороны, более развитая рабочая память — это хорошо. Люди, у которых она действует активнее, как правило, достигают по всем привычным меркам высоких результатов в учебе. С другой — мы только что увидели несколько примеров того, как способность сосредоточиваться на одной единице информации или раздражителе и игнорировать другие (основа рабочей памяти) может помешать творческому мышлению, изучению языков, принятию импровизационных решений.

Вспомните о Саре, семикласснице, которую родители перевезли из Окленда в Пьедмонт, чтобы она посещала лучшую школу. Сара никогда не блистала по общепринятым показателям вроде текущих оценок и результатов тестов. Скорее всего, ее отнесли бы к нижней части группы сверстников по показателю рабочей памяти. Однако она всегда мыслила творчески и умела находить новые, нестандартные пути решения проблем. В итоге ее ждал успех в рекламном бизнесе — сфере, где умение находить необычные решения и импровизировать не только важно, но и необходимо. Но что лучше? Превосходить других в когнитивных способностях или нет? И да и нет. Оптимальный вариант — иметь достаточные мыслительно-аналитические способности и в то же время быть в состоянии в нужный момент «выключать» их, когда они не дадут преимущества.

Психологи из Университета штата Луизиана, кажется, нашли элементы ключа, с помощью которого можно достичь этой цели, по крайней мере при изучении иностранных языков. Взрослым удается достичь лучших результатов, когда они могут рассредоточивать свое внимание и не зацикливаться на том, что они в данный момент пытаются заучить35.

Взрослым удается достичь лучших результатов в изучении нового для них языка тогда, когда они могут рассредоточивать внимание и не зацикливаться на том, что они пытаются заучить, — то есть тогда, когда они больше походят на детей с неразвитой префронтальной корой головного мозга.

Ученые рассказали студентам об американском жестовом языке (амслене) для глухих и пообещали научить их простым предложениям вроде «Я помогу тебе» или «Ты поможешь мне». Студенты просмотрели видео­запись, на которой предложения сначала показывались в письменном виде, а затем воспроизводились жестами. Некоторые запоминали комбинации жестов, ни на что не отвлекаясь. Другие просматривали видео­запись с жестами и одновременно выполняли другие отвлекающие задания. Например, подсчитывали количество высоких звуков, которые были также записаны на видео. В конце студентов попросили попытаться составить новые предложения из жестов, которые они запомнили.

Студенты, которые ни на что не отвлекались в процессе запоминания жестов, в составлении новых предложений оказались хуже тех, кто слышал отвлекающие звуки на видеозаписи. Более того, первая группа проявила себя хуже в узнавании отдельных жестов в предложениях, которые уже показывались. А ведь составление комбинации новых слов — главное в освоении языка. Зато студенты, которых отвлекали от основного занятия, были вынуждены сосредоточиваться на отдельных жестах, потому что не могли удержать все предложение в рабочей памяти. Это позволило им легче встроить отдельные жесты в новые комбинации. Эта группа студентов проявила качества мышления, подобные детским. В результате они оказались лучше в изучении языка жестов.

Кроме того, мы с коллегами установили, что очень опытные гольфисты имеют больше шансов уверенно загнать в лунку несложный мяч с расстояния в метр тогда, когда мы помогаем им «отключить» работу префронтальной коры36. Натренированные удары идут легче, если игрок не слишком сосредоточен на своем действии. Уменьшение влияния рабочей памяти и сознания на выполнение хорошо усвоенных навыков может повысить вероятность успеха. Умение гольфиста вовремя посчитать от трех до одного или спеть вполголоса какой-нибудь мотивчик помогает ему «сжечь» излишки рабочей памяти, которая иначе вызвала бы излишнюю концентрацию на действии и возможный срыв.

Итак, предположение о том, что большая когнитивная активность или сосредоточенность на чем-то одном — это всегда хорошо, неверно. Это касается, в частности, изучения иностранных языков или хорошо натренированных ударов в гольфе. Иногда лучше в буквальном смысле «отключить» рабочую память. Фаза быстрого сна у человека характеризуется снижением активности префронтальной коры и активизацией соматосенсорных участков головного мозга. Недавние исследования показывают, что после быстрого сна люди лучше видят связи между вроде бы разрозненными единицами информации37. Это может объясняться тем, что в фазе быстрого сна рабочая память и префронтальная кора не так активны. При этом формируются вроде бы неочевидные нейронные взаимосвязи.

Умение гольфиста вовремя посчитать от трех до одного или спеть вполголоса какой-нибудь мотив помогает «сжечь» излишки рабочей памяти, которая иначе вызвала бы излишнюю концентрацию на действии и возможный срыв.