Записка с того света - Оллард Бибер

Толстяк не выдержал:

– Скажите, господин полицейский, этот человек умер сам по себе?

Полицейский всем своим видом показал, что служба запрещает разглашать подробности происшествий, но потом почему-то решился сказать:

– Похоже, что нет.

– Убили, – прокатился шепот по толпе зевак.

– А как, господин полицейский? – рискнула поинтересоваться старушонка в тапочках.

Полицейский понял, что дискуссия не закончится никогда, и решительным голосом сказал:

– Расходимся, дамы и господа, расходимся, – он мягко взял за руку старушонку и, взглянув в ее молящие глаза, добавил: – Похоже, задушен.

По толпе снова пронесся шепот, и все начали потихоньку расходиться. Мартина пошла вместе со всеми, думая о том, является ли увиденное одним из новых обстоятельств, о которых говорил Макс. Ясно было, что это событие не имеет ничего общего со слежкой за Максом. Она не знала, что делать дальше. Может быть, пройти еще вперед по главной аллее, а потом свернуть на какую-нибудь другую боковую? И попытаться там увидеть «новые обстоятельства». Ей вдруг стало смешно, она повернулась лицом к воротам, через которые несколько минут назад вошла на кладбище, и тут обратила внимание на группку людей, стоящих на улице за оградой недалеко от ворот. Все они наблюдали за передвижениями полицейских вокруг лежащего тела. Вид этих людей, предметы, которые они имели при себе, а также парочка собак неопределенной породы возле них – все это укладывалось в представление Мартины о бомжах, несчастных людях, ночующих на скамейках. Ей показалось, что эти люди знают человека, лежащего перед полицейскими, но по определенным соображениям никогда и не подумают дать показания. Особенно полицейским. В какой-то момент она подумала, не подойти ли ей и поговорить с этими людьми. Потом она решила, что не справится с этой задачей, а лишь навредит делу.

Мартина набрала номер телефона Макса:

– Максик, я здесь, на кладбище.

– Отлично. И что ты наблюдаешь?

Она коротко рассказала ему о том, что увидела, и в заключение сказала:

– Только не могу взять в толк, является ли увиденное мною вновь открывшимся обстоятельством по нашему делу?

– Мартина, убивать несчастного бомжа не за что. У него нет ни денег, ни драгоценностей, ни фешенебельных домов. Его можно убить только за то, что он вольно или невольно стал свидетелем каких-то неблаговидных дел. За другие дела его в пьяной драке может убить только бомж. Здесь похоже на нечто другое. Убийство бомжом я исключаю по двум причинам: во-первых, убийца сразу бы смылся, а ты рассказываешь о целой компании бомжей, находящихся совсем рядом с местом убийства и спокойно обсуждающих происшествие; во-вторых, способ убийства – бомж убил бы как-нибудь попроще: бутылкой по башке или, скажем, саданул бы ножом. Я думаю, что убрали свидетеля. Хорошо было бы поговорить с этими бомжами.

– Тогда срочно приезжай. У тебя, я помню, есть опыт общения с этой асоциальной группой.

– Если я приеду, то смогу раскрыть твое инкогнито, которое еще может пригодиться.

– Просто не будем светиться вместе. Я буду в своей машине. Будешь осматриваться сам. Ты все равно засвечен, а другие обстоятельства после твоего появления на кладбище сегодня уже не откроются.

– А вдруг?

– Это «вдруг» может произойти только по результатам твоей беседы с бомжами, если ты их застанешь и разговоришь.

– Согласен. Я выезжаю. Оставайся в своей машине и наблюдай за обстановкой.

Мартина не услышала, как открылась задняя дверца ее машины. Она сообразила, что Макс уже прибыл, только тогда, когда он плюхнулся на заднее сиденье.

– Фу ты, испугал! – воскликнула она. – Быстро же ты приехал. На чем?

– На своей «Ауди». Вон она стоит. Метров за сто отсюда. Докладывай, Мартина, и я пошел.

– Я уже обо всем доложила. Могу только показать. Видишь ту компанию? Она в том же составе, только переместилась сейчас на скамейку. А вон там за оградой можно разглядеть полицейских, которые, похоже, уже закончили свои оперативные действия.

Макс внимательно следил за движениями ее указательного пальца и, когда она закончила говорить, произнес:

– Все понял. Оставайся в машине и жди меня.

Бомжей было трое. Двое сидели на скамейке и сосали пиво из банок. Третий, помоложе, стоял рядом и что-то выговаривал одной из собак, стараясь смотреть ей в глаза. Собака не выдерживала взгляда человека и вертела головой, жалобно скуля. Вторая собака, видимо ни в чем не провинившаяся, лежала неподалеку, положив морду на лапы. Всем своим видом она будто бы показывала, что все происходящее вокруг ее не касается. Когда же подошел Макс, собака вдруг поднялась и глухо зарычала. Тотчас же один из сидящих на скамейке бомжей прикрикнул на нее, и собака снова улеглась. Все трое уставились на подошедшего Макса. Какого-либо плана поведения у сыщика не было, и он начал так, как получилось:

– Приветствую вас, господа! – после этих слов он достал из карманов две банки пива и поставил их на скамейку между сидящими бомжами.

Тот, что помоложе, сразу же потерял интерес к провинившейся собаке и, быстро наклонившись, схватил одну из банок, моментально открыл и стал пить. По выражениям лиц сидевших бомжей было понятно, что они возмущены таким нарушением субординации, но тем не менее они не вступили в открытую перепалку. Макс же сказал:

– Не волнуйтесь, господа. Вы сможете купить пива еще, – и он достал купюру в десять евро и положил ее на скамейку рядом с оставшейся банкой пива.

Один из сидевших взглянул на второго и с его молчаливого согласия сгреб десятку, которая моментально исчезла в его одеждах непонятного цвета и покроя. Теперь все трое более внимательно посмотрели на Макса, пытаясь понять, что нужно от них этому парню. Макс, считая, что начало для общения положено, решил продолжать:

– Господа, я слышал, что сегодня кого-то убили на кладбище. Мне показалось, что убитый вел ваш образ жизни. Может быть, вы его даже знали…

Молодой бомж не дал ему договорить.

– Так вы, господин, из полиции?

– Нет, нет. Успокойтесь. Я не из полиции. Я частный детектив.

Молодой рассмеялся, двое других поддержали его, изобразив на лицах ухмылку. Потом молодой добавил:

– Господин считает, что знакомство с ним нам более приятно, чем с представителем полиции?

– Нет, господа, я так не считаю, но надеюсь, что у нас могут быть взаимовыгодные интересы.

– Какие же? – спросил молодой.

– Ваша выгода в том, что будет наказан убийца вашего товарища. Ведь вы, я уверен, знали убитого, – при этих словах он пристально посмотрел на молодого.

Тот отвел взгляд, затем взглянул на сидевших бомжей, немного подумал и сказал:

– Допустим. А какая выгода для вас?

– Я подозреваю,