Анатомия убийства - Л. Р. Дорн

заседатели. Это не то, что вы видите или слышите, это то, что вы чувствуете.

Самсон Гриффит: Я был уверен: когда начнется процесс по делу об убийстве первой степени, Алана и Клео, сидящие рядом за столом защиты, будут смотреться хорошо.

Алана Белкнап, адвокат защиты: Я предварительно почитала об Оуэне Мейсоне. Солидный послужной список, но дел о насильственных преступлениях не так много, время от времени случаются драки в баре, в округе Инио до суда доходит лишь несколько убийств. У него, вероятно, хорошие навыки, но нет возможности их практиковать. Это важно. Он также никогда не был в центре внимания всей страны. Это тоже имеет значение.

Если не получится изменить место проведения, у него будет преимущество на домашнем поле. Но я видела, как это срабатывало против окружных прокуроров столько же раз, сколько и в их пользу. Присяжные стали слишком осведомлены о том, что их вердикт будет подвергнут критике либерально настроенных СМИ. Если оставить в стороне судебную экспертизу, то, учитывая такого обвиняемого, как Клео, у которого никогда не было проблем с законом и который казался типичным американцем, я подумала, что судебный приговор по обвинению в убийстве будет большой удачей для прокурора.

Самсон Гриффит: Она произвела на нас впечатление, потому что Алана в принципе впечатляющая. Я сказал ей, что переведу аванс в два миллиона долларов на счет ее фирмы утром, как только откроется банк.

Джиллиан Гриффит: На собрании нас было четверо: я, мой папа, Смайли и Алана. Мы не покидали отель до двух часов ночи. Незадолго до семи утра по нашему времени появился твит от репортера с Восточного побережья, в котором говорилось, что Алана занимается нашим делом. Я никому не рассказывала. Папа тоже. Встреча Смайли с партнерами фирмы состоялась только позже в то утро.

Это мог быть кто-то из отеля или сотрудник таблоидов, засевший в вестибюле. В конце концов, это отель «Беверли-Хиллз». Ни папа, ни я не хотели верить, что утечка произошла от Аланы.

Оуэн Мейсон, окружной прокурор: Я только-только налил свою первую чашку кофе, когда поступил звонок от Брайана. «Алана Белкнап», – проговорил он.

Я улыбнулся про себя и сказал: «Большие шкафы громче падают», или что-то в этом роде. Затем у меня было одно из определяющих видений, этакий проблеск моего будущего некролога, первая строка которого была посвящена тому, за что меня всегда будут помнить в народе.

Я вспомнил Ребекку на столе для вскрытия, ее родителей, стоящих над ней, и мой долг перед ними троими. Пока я держал это в уме, я мог смотреть сквозь пальцы на остальное. Следующее, что я сделал, – позвонил своему пастору и договорился о встрече с ним один на один.

Самсон Гриффит: К тому времени, как я добрался до офиса, Twitter взорвался. Был даже хэштег – БольшеЧемOДж. Суд над О. Дж. Симпсоном состоялся еще в девяностых, до того, как мир вышел в Интернет. Я попытался представить себе масштабы чего-то подобного сейчас. Да, мое сердце бешено колотилось. Но потом я вспомнил Джонни Кокрана, то, как он взялся защищать бесспорно виновного и заставил присяжных оправдать его.

Клео Рэй: Каждое утро в шесть мой телефон оказывался у меня в руке еще до того, как я открывала глаза. Я просматривала свой WhatsApp, Twitter, Instagram, мои каналы на YouTube, Facebook, TikTok. Составляла в уме список дел, прежде чем встать с постели, и планировала свое время с учетом утренней тренировки и завтрака. Совет по фитнесу: лучше всего заниматься спортом перед едой.

Просыпаться без телефона было все равно что просыпаться без рук и ног. У меня никогда не было синдрома отмены героина, но я слышала, на что это похоже; наверное, именно это я чувствовала сейчас. В течение шестнадцати часов в день я безостановочно создавала, смотрела и слушала контент – и теперь едва понимала, как дышать без телефона в руке.

В тюрьме в пять часов включается свет, и тебя заставляют убирать камеру от и до. Каждое утро.

Оуэн Мейсон, окружной прокурор: И да, у нас был наш председательствующий судья Рой Обервальцер, также известный как Судья О. Справедливый и сильный. Хороший человек.

Алана Белкнап, адвокат защиты: Первым делом нужно было найти второго адвоката защиты, который практиковал бы в округе и знал игроков. Когда я отправляюсь в удаленную юрисдикцию, мне нравится привлекать в команду инсайдера. В начале карьеры я попала в несколько ловушек, которых можно было бы избежать, если бы я сотрудничала с кем-то знакомым с местными судами.

После четырех или пяти часов онлайн и по телефону я сузила круг поисков до Рубена и назначила встречу.

Дункан Макмиллан: Рубен Джефсон – адвокат с частной практикой, представляющий интересы обвиняемых по уголовным делам и клиентов по семейному праву, с более чем десятилетним опытом работы в качестве государственного защитника. Он двадцать лет проживает в Бишопе, штат Калифорния, и окончил юридическую школу Линкольна в Сакраменто. Холостяк и светский демократ, он в некотором роде выделяется в своем сообществе.

Рубен Джефсон, второй адвокат защиты: Я никогда не участвовал в громком судебном процессе по делу об убийстве, ни в чем таком, что продвинулось бы дальше Inyo Register. У меня есть страница в Интернете, посвященная моей юридической практике; в социальных сетях я не зарегистрирован. Мне казалось, что меня вытаскивают из безвестности, и я колебался. Хочу ли я погрузиться в такой медиа-вихрь?

Что ж, Алана Белкнап – более могущественная сила, чем любой медиа-вихрь.

Алана Белкнап, адвокат защиты: Лучшие адвокаты подобны лучшим актерам, и не имеет значения, сколько людей в зале, – они всегда выступают на пике своих способностей. Сцена всегда одна и та же, независимо от того, смотрят ли на вас двое или десять миллионов. Конечно, на вас оказывает дополнительное давление то, что ваше лицо появляется на всех каналах, от TMZ до CNN, особенно если вы не привыкли к такому круглосуточному вниманию.

Итак, мой самый важный вопрос к Рубену был: вы справитесь с этим?

Рубен Джефсон, второй адвокат защиты: Мне уже исполнилось сорок, я прислушался к себе. Мне нравится моя работа, думаю, что у меня хорошо получается. Но как только вы выходите в центр ринга, пути назад уже нет. Я мог прогуливаться у себя в городе по центральной улице, и никто не ассоциировал меня с моей работой. Если же я возьмусь за это дело,