Вечная ночь - Клаудия Грэй

— А тебе никогда не говорили, что ты слишком быстроначинаешь доверять людям?

— Заткнись! — Я пихнула Лукаса локтем в бок, и из нашеговедерка с попкорном выскочило несколько зерен.

Я с удовольствием смотрела кино, но еще большее удовольствиеполучала от того, что сидела так близко к Лукасу. Поразительно, какнепринужденно мы могли с ним общаться, не говоря ни слова, — достаточноуклончивого веселого взгляда или того, как легко наши руки соприкоснулись ипальцы переплелись. Подушечка его большого пальца описывала круги по моейладони, и одного этого хватало, чтобы сердце мое заколотилось. А каково будет,если он меня обнимет?

В конце выяснилось, что я права. Оказалось, что Кэри изучаляды для того, чтобы иметь возможность совершить самоубийство и избавитьбедняжку Джоан Фонтейн от его многочисленных долгов. Она настояла на том, чтовместе они разберутся со всеми сложностями, и они уехали вдвоем. Когда погаспоследний кадр, Лукас покачал головой.

— Совершенно фальшивый конец. Хичкок хотел, чтобы оноказался виновным. Это студия вынудила его оправдать героя Кэри Гранта, чтобызрителям понравилось.

— Конец не может быть фальшивым, потому что это конец, —возразила я. В зале на минуту включили свет перед вечерним сеансом. — Давайсходим куда-нибудь еще, ладно? У нас есть немного времени до автобуса.

Лукас посмотрел вверх, и мне стало ясно, что он не прочьуйти подальше от родительских глаз.

— Давай.

Мы шли по небольшой главной улице Ривертона, и нам казалось,что каждый открытый магазин или ресторанчик был заполнен беглецами из академии«Вечная ночь». Мы с Лукасом молча проходили мимо них, пытаясь отыскать то, чтонам по-настоящему требовалось, — место, где можно побыть наедине. Мысль, чтоЛукас хочет уединиться со мной, одновременно возбуждала и пугала меня. Вечерстоял холодный, осенние листья шелестели на мостовой, а мы шли и болтали ни очем.

Наконец, пройдя мимо автобусной станции, которойоканчивалась главная улица, мы обнаружили за углом старую пиццерию, и выгляделаона так, словно ее не приводили в порядок годов с шестидесятых. Не ставзаказывать целую пиццу, мы просто взяли по куску простой сырной, по банкесодовой и вошли в кабинку.

Мы сидели лицом друг к другу за столом, покрытым скатертью вкрасную и белую клетку, на котором стояла бутылка из-под кьянти, залитаятолстым слоем свечного воска. Музыкальный автомат в углу играл какую-то песнюЭлтона Джона, написанную еще до нашего рождения.

— Я люблю такие места, — сказал Лукас. — Они настоящие. Нето что те, где модные дизайнеры продумывают каждый дюйм.

— И я тоже. — Я призналась бы Лукасу, что люблю естьбаклажаны на луне, если бы ему это нравилось. Впрочем, на этот раз я сказалаистинную правду. — Здесь можно расслабиться и быть самим собой.

— Быть собой. — Лукас улыбнулся какой-то рассеянной улыбкой,словно своей личной шутке. — Это должно быть проще, чем оно есть.

Я понимала, что он имеет в виду.

В пиццерии почти никого не было, — кроме нас, еще четверопарней, видимо, из какой-то строительной фирмы, в футболках, заляпанныхштукатуркой. На их столике стояла пара пустых кувшинов из-под пива. Парнигромко хохотали над своими шутками, но мне это не мешало, а, напротив, далоповод перегнуться через стол и оказаться ближе к Лукасу.

— Итак, Кэри Грант, — начал Лукас, посыпая свой кусок пиццыкрасным перцем. — Похоже, это мужчина твоей мечты, а?

— Он своего рода король мужчин мечты, разве нет? Я без умаот него с тех пор, как впервые посмотрела «Праздник» лет в пять или шесть.

Вроде бы такой киноман, как Лукас, должен был согласиться сэтим, но ничего не вышло.

— Большинство старшеклассниц без ума от кинозвезд, которыеснимаются в нынешних фильмах. Или телезвезд.

Я откусила кусок пиццы и некоторое время неловко пыталасьсправиться с потянувшимся с нее сыром. В конце концов мне это удалось, и япробормотала:

— Мне нравятся многие актеры, но нет таких людей, которые нелюбили бы Кэри Гранта!

— Полностью согласен с тем, что это трагично, но фактостается фактом — множество наших ровесников даже не слышали о Кэри Гранте.

— Это преступление. — Я попыталась представить себе лицомиссис Бетани, если я предложу ей ввести факультатив по истории кино. — Моиродители всегда знакомили меня с фильмами и книгами, которые они любили еще домоего рождения.

— Кэри Грант был великим актером в сороковые годы, Бьянка.Он снимался в кино семьдесят лет назад.

— И его фильмы постоянно показывают по телевизору. Стоиттолько чуть-чуть постараться, и можно их все увидеть.

Лукас замялся, и я ощутила прилив страха — и резкое,настоятельное желание сменить тему. Что-нибудь другое, все что угодно. Ноопоздала буквально на одну секунду. Лукас сказал:

— Ты говорила, что родители привезли тебя в «Вечную ночь»,чтобы ты могла познакомиться с новыми людьми, расширить свой взгляд на мир. Номне кажется, что они потратили массу времени, стараясь сделать так, чтобы твоймирок оставался как можно меньше.

— Прошу прощения?

— Забудь мои слова. — Он тяжело вздохнул и положил корку натарелку. — Мне не следовало говорить об этом сейчас. Как-нибудь в другой, болееподходящий раз.

Может, мне стоило оставить этот разговор. Меньше всего мнехотелось ссориться с Лукасом на нашем первом свидании. Но я не могла промолчать.

— Нет, я хочу понять. Что ты вообще знаешь о моих родителях?

— Я знаю, что они засунули тебя в «Вечную ночь», практическипоследнее место на земле, куда не добрался двадцать первый век. Никакихмобильников, нет радио, кабельный Интернет только в компьютерной лаборатории,где всего четыре машины; телевизора нет. Почти никаких контактов с внешниммиром.

— Это школа-интернат! Она и должна быть отрезана отостального мира!

— Они хотят отрезать от остального мира тебя. Поэтомунаучили тебя любить вещи, которые любят сами, а не те, что должны нравитьсядевочкам твоего возраста.

— Я сама решаю, что мне любить, а что нет. — Я чувствовала,что щеки мои жарко пылают от гнева. Обычно, когда я так бешусь, все кончаетсяслезами, но сегодня я твердо решила не плакать. — Кроме того, ты и сам фанатХичкока. И тоже любишь старые фильмы. Значит ли это, что твои родителиуправляют твоей жизнью?

Он перегнулся через стол и впился в меня напряженнымвзглядом темно-зеленых глаз. Я хотела бы, чтобы он так смотрел на меня всюночь, но не желала, чтобы это произошло во время размолвки.

— Однажды ты попыталась убежать от своей семьи, а теперьотмахиваешься от этого, словно это был просто дурацкий фортель.

— Именно так оно и было.