Вечная ночь - Клаудия Грэй

— А я думаю, что ты сделала это неслучайно. Я думаю, ты неошибаешься, чувствуя в «Вечной ночи» что-то жутковатое. И еще я думаю, что тебеследует больше прислушиваться к своему внутреннему голосу, а не к родителям.

Лукас просто не мог всего этого говорить. Если бы мама спапой услышали его... Нет, даже представить себе не могу.

— Даже если «Вечная ночь» — полная дрянь, это не значит, чтоу меня плохие родители, и это бессовестно — критиковать совершенно незнакомыхтебе людей. Ты же ничего не знаешь про мою семью, и я не понимаю, какое тебевообще до нас дело!

— Просто... — Он замолчал, словно испугавшись собственныхслов, а потом медленно, неуверенно произнес: — Мне есть дело, потому что ты мненравишься.

О, зачем он сказал это сейчас? Вот так? Я затрясла головой:

— Чушь какая-то!

— Эй! — Один из строителей только что включил в музыкальномавтомате какой-то безвкусный «металл» восьмидесятых и теперь, пошатываясь,направлялся прямо к нам. — Ты это что, обижаешь девчушку?

— У нас все нормально, — поспешно сказала я. (Не самыйподходящий момент обнаружить, что рыцари еще живы.) — Честное слово, все впорядке.

Но Лукас повел себя так, словно вообще меня не услышал. Онзлобно зыркнул на парня и рявкнул:

— Это не твое дело!

Все равно что бросил спичку в лужу бензина. Строитель,покачнувшись, шагнул еще ближе, и все его друзья вскочили на ноги.

— Давай и дальше обращайся так со своей подружкой на людях,и это чертовски быстро станет моим делом!

— Он меня не обижал! — Я все еще злилась на Лукаса, носитуация явно выходила из-под контроля. — Здорово, что вы, ребята, так... гм...заботитесь о женщинах, честное слово... но у нас все в порядке.

— А ты не лезь, — негромко бросил мне Лукас. В его голосепрозвучала нотка, какой я никогда раньше не слышала: какая-то неестественнаянапряженность. По моей спине пробежала дрожь. — Эта девушка — не ваша забота.

— Ты чё думаешь — она твоя собственность, что ли? Типаможешь обращаться с ней как хочешь? Да ты похож на ту свинью, за которую вышлазамуж моя сестра! — Строитель сильно разозлился. — Если ты думаешь, что я ненаваляю тебе так же, как ему, то ты, парень, здорово ошибаешься!

Я в отчаянии огляделась в поисках официанта или владельцапиццерии. Родителей. Ракель. В общем, я надеялась увидеть хоть кого-то — когоугодно, — кто мог бы прекратить все это прежде, чем парни-строители сделают изЛукаса отбивную: их было четверо, здоровенные и определенно настроенные надраку.

Мне и в голову не приходило, что Лукас ударит первым. Ондвигался так быстро, что я ничего не разглядела: какое-то смазанное движение, истроитель уже повалился на своих дружков. Лукас стоял с вытянутой рукой исжатым кулаком, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы это осознать.Господи, он просто взял и ударил!

— Какого черта? — Один из парней пошел на Лукаса, но тотувернулся так стремительно, что мне показалось — вот он был здесь, а вот егоуже нет.

И, развернувшись, он так толкнул строителя, что я думала —тот упадет.

— Эй! — В обеденный зал выскочил мужчина лет сорока взаляпанном соусом переднике. Мне было все равно, кто это — хозяин, шеф-поварили сам папа римский. Еще никогда в жизни я никому так не радовалась. — Чтоздесь происходит?

— Ничего не происходит! — Да, я соврала, но это не важно. Явыскользнула из кабинки и попятилась к двери. — Мы уже уходим. Все в порядке.

Строители и Лукас все еще злобно таращились друг на друга,явно желая продолжить драку, но, к счастью, Лукас все же пошел за мной. Когдаза нами закрывалась дверь, я расслышала, как хозяин заведения пробормоталчто-то про учеников из той проклятой школы.

Оказавшись на улице, Лукас повернулся ко мне:

— Ты как, в норме?

— Нет, за что огромное тебе спасибо! — Я быстро зашагала кглавной улице. — Что это на тебя нашло? Начал драку с тем парнем на пустомместе!

— Это он начал!

— Нет, он начал ссору. А вот ты начал драку.

— Я защищал тебя.

— Он тоже думал, что защищает меня. Да, он выпил лишнего ивыглядел гадко, но не хотел ничего плохого.

— Ты просто не понимаешь, каким опасным местом на самом делеявляется этот мир, Бьянка.

До сих пор, когда Лукас начинал так говорить со мной —словно он намного старше и хочет меня оберегать и наставлять, — у меня внутривсе теплело и я чувствовала себя счастливой, но на этот раз я разозлилась:

— Сначала ты делаешь вид, будто знаешь все на свете, а потомведешь себя как придурок и ввязываешься в драку с четырьмя парнями! И потом, явидела, как ты дрался. Тебе это точно не впервой.

Лукас шел рядом со мной, но тут он замедлил шаг, словноиспытал сильнейшее потрясение. И я поняла, что он и вправду потрясен, — потомучто я догадалась. Он и в самом деле уже участвовал в таких драках, причем неодин раз.

— Бьянка...

— Хватит! — Я резко подняла руку, и мы в полном молчаниидошли до автобуса.

Там уже стояли учащиеся. Многие с покупками или с банкамисодовой. Лукас уселся рядом со мной, видимо еще надеясь, что мы поговорим, но яскрестила руки на груди и уставилась в окно. Вик плюхнулся на сиденье переднами и воскликнул:

— Эй, ребята, как дела? — Потом глянул на наши лица. — Эге,кажется, самое время рассказать одну из моих длинных путаных историй ни о чем.

— Отличная мысль, — коротко буркнул Лукас.

Верный своему слову, Вик бесконечно и бессвязно рассказывалчто-то о серфинге, музыкальных группах и жутковатых снах, которые он когда-товидел, и не закрывал рта до самой школы, так что мне не пришлось разговариватьс Лукасом; а Лукас, в свою очередь, вообще промолчал всю дорогу.

После поездки в Ривертон я чувствовала себя дурой, безвсякой причины оттолкнувшей от себя Лукаса. Те строители были пьяны. Крометого, их было четверо против него одного. Наверное, Лукасу действительно былонеобходимо продемонстрировать им, что он настроен серьезно, иначе они избили быего до полусмерти. Если он сделал то единственное, что мог, какое у меня правоосуждать его за это?

— Ну уж нет, — заявила Ракель, когда на следующий день ярассказала ей об этом, пока мы прогуливались по двору. Листья уже поменялицвет, так что видневшиеся в отдалении холмы уже не зеленели, а сверкали алым изолотым. — Если парень склонен к насилию, от него нужно держаться подальше.Точка. Радуйся, что он показал тебе свой характер раньше, чем успел разозлитьсяна тебя.

Ее горячность меня поразила.

— Можно подумать, ты знаешь, о чем говоришь.