Галерея мужских пороков - Арина Холина

У Алисы отвисла челюсть.

— Да! — бойко продолжал тот. — Пусть я мещанин, как ты говоришь, но такой уж я несветский, и мне неуютно со всеми этими блестящими людьми! Моя мама — учительница, мой отец — директор завода, я всего этого не понимаю, мне даже картины эти… — он обвел рукой зал. — Не нравятся…

— Отдай Черкашина, а? — возбудилась Алиса. — Вот эту, «Балет»! Сколько ты за него заплатил?

— Да бери просто так!

— Шутишь? — обомлела Алиса.

— Забирай!

Алиса рванула к картине, сняла ее со стены и утащила в коридор.

— О чем я и говорю! — все никак не мог успокоиться Дима. — Тебя возбуждает современное искусство, а я хочу, чтобы моя женщина думала о детях, обо мне, о том, что будет завтра на обед… Чтобы был простой и уютный мир, чтобы мы по выходным ездили по магазинам, смотрели вечером кино, телевизор, читали журналы…

— Все ясно, — кивнула Алиса, которую в данный момент беспокоил только Черкашин, доставшийся ей бонусом к машине. — Ну, я тогда пошла, а то скоро начнется «Дорожный патруль» — я беспокоюсь, что ты не успеешь к началу. Пока?

— Пока…

Алиса подхватила картину, сумку и потащилась к лифту. Внизу портье помог ей загрузиться в такси, и домой она вернулась совершенно счастливая.

Это работает! Она может колдовать! Ну, не чудесно ли? Надо все как следует обмозговать, переварить, привыкнуть к новому статусу и решить, что делать дальше. Перед ней открываются такие возможности!..

Только она прислонила картину к стене, зазвонил телефон. Алиса вздрогнула. Ей пришло в голову, что это Дима, который решил все отменить — и машину, и картину, но она сдержала панику — не без труда, нашла в сумке телефон, убедилась, что это Вера, и сказала:

— Алло!

— Ты уже в курсе? — поинтересовалась Вера, которая явно пребывала в сильном возбуждении.

Свершилось! Сначала Дима, потом Оля!

— Нет, — призналась Алиса и помчалась к бару.

— Сейчас…

Алиса услышала, что Вера прикуривает, и воспользовалась паузой, чтобы приложиться к бутылке — прямо так, из горлышка.

— Короче, Алекс сегодня искал Олю, но уехал, а вечером, когда ты уехала… — Вера сильно волновалась и излагала не очень внятно. — Он приехал и вызвал Олю. Потом он сказал, что хотел просто с ней поговорить, потому что его не очень устраивает ее работа, то есть он сказал, что после того, как ее вчера уволили, он решил, что ей есть над чем задуматься, но ничего такого ей он не сказал… Тьфу! В общем, он сам обделался…

— Что произошло?! — закричала Алиса, которой уже надоело это бормотание.

— У Оли случился сосудистый криз, у нее что-то там с сосудами и давление, ее увезли на «Скорой», и врач сказал — Алекс сам поехал со «Скорой», — что у нее сильное переутомление, и она будет отдыхать несколько месяцев. Это уже ее папа сказал, и ей вообще нельзя сильно напрягаться, поэтому она потом, когда поправится, будет, наверное, писать для нас тексты, а пока что ты — единственный главный редактор…

— Я тебе перезвоню… — прохрипела Алиса и отключила трубку.

«Я хочу, чтобы тебя не было в журнале… Чтобы тебя не было в журнале…» — это вертелось у нее в голове, и еще — мысль о том, почему она просто не пожелала, чтобы Олю уволили. «Чтобы тебя не было в журнале» могло значить все, что угодно, хоть смерть.

Алиса старалась уверить себя, что она не виновата, и если у Оли проблемы с сосудами и давлением, это бы рано или поздно проявилось… Алиса не хотела признаться — она не могла признаться! — что чувствовала: она была не права! Она поступила… не просто плохо, и, вообще, не плохо — она сделала то, чего не должна была делать!

В дверь позвонили.

Алиса в полнейшей панике бросилась к двери и заметила, что ей не хватает дыхания — едва дыша, посмотрела в глазок и ледяными руками отперла замки — на пороге стояла Римма.

— Неважно выглядишь, — сухо заметила она.

— На себя посмотри! — прокашляла Алиса.

Римма ответила ей презрительным взглядом и прошла в гостиную.

— Хочешь выпить? — предложила хозяйка.

И, не дожидаясь ответа гостьи, налила себе порцию коньяку.

— Не откажусь, — произнесла Римма и обосновалась на диване.

Алиса протянула ей стакан и села в кресло напротив.

— Оля в больнице, — сказала Алиса.

— Ну, и что?

— Так… — Алиса развела руками. — Это из-за меня?

— Тебя это беспокоит? — с таким видом, словно ее утомляет тема беседы, спросила Римма.

— Скорее, да, — кивнула Алиса. — А что, не должно?

— Да нет, твое дело, — Римма пожала плечами. — Просто с таким иммунитетом ты долго не протянешь. Но знаешь, у меня мало времени, так что приступим к делу, — засуетилась она и вынула из сумки какую-то папку, а из папки — несколько листов бумаги и протянула их Алисе.

— Что это? — изумилась та.

— Там же написано! — фыркнула Римма. — Стандартный договор.

Алиса обратила внимание на то, что Римма, хоть и держится нахально, волнуется — и тщится это скрыть, а значит, что бы она ни задумала, у Алисы есть преимущество. Римма, очевидно, не уверена в успехе или в своей правоте.

— Что за стандартный договор? — настаивала Алиса.

— Ой, ну там же все написано!

— А ты мне на словах лучше объясни, — потребовала Алиса.

Римма сосредоточилась.

— Послушай, — начала она, и Алиса видела — Римма настроена очень серьезно. Она собралась, подтянулась, и вот сейчас уже не было заметно ни волнения, ни сомнений. — Ты же понимаешь, что я не просто так тебе помогала.

— Не понимаю, — Алиса покачала головой. — Но у тебя есть шанс все мне объяснить.

Уж что-что, а договариваться она умела. Она ведь все-таки главный редактор, а не тихий и забитый сотрудник отдела кадров.

— Ты ведьма, — сказала Римма. — Даже если ты об этом не подозревала, ты все равно ведьма, а из этого следует, что на тебя распространяются правила, установленные 31 октября 1369 года на Всемирном Слете Магических Созданий.

— Чего?.. — поморщилась Алиса.

— Незнание правил не освобождает от ответственности — это, надеюсь, тебе известно? Тебе ведь наверняка хоть раз в жизни об этом говорил хотя бы один гаишник?

— Послушай! — рявкнула протрезвевшая Алиса. — Хватит наводить тень на плетень! Чего ты от меня хочешь?

— Ты заключила соглашение с дьяволом…

— Что?! — Алиса вскочила с кресла. — С каким дьяволом? Никакого соглашения я не заключала! Что ты несешь?

Римма тоже поднялась с дивана. Алиса притихла — кое-что изменилось, и ей это не понравилось. Во-первых, погас свет. Не резко погас, будто вышибло пробки, а померк. И отчего-то в окне светила только луна — круглая, яркая, белая. И никаких фонарей, неонорекламы… Мрак.