Дядюшка-флейтист - Клавдия Владимировна Лукашевич

дружочек, развился премилый голосок. Надо бы учить тебя».

Пение сблизило Наташу с подругами, и ей легче жилось этот последний год, хотя душевной близости ни с кем не возникло и она по-прежнему для всех оставалась чужой.

Дядя Коля неизменно приходил по воскресеньям. Это вошло у них в обычай; только эти воскресенья и согревали душу девушки.

В одно из таких воскресений Наташа взволнованно рассказала Николаю Васильевичу:

— Чудеса, право, дядя Коля! У меня какой-то необыкновенный голос нашли… Все петь заставляют.

— Что ж, Наташечка, у тебя голосок — точно флейта. Разве не говорил я тебе, что ты певицей будешь?

— Ну какая я певица! Я так стесняюсь петь, руки-ноги дрожат… Я готова сквозь землю провалиться…

— И чего ты, Наташечка, конфузишься? Ведь пение — хорошо, пение — это дар Божий… И других порадуешь в грусти, развеселишь в горе.

— Все-таки мне как-то неудобно петь… Знаете, дядя Коля, на Рождество у нас будет праздник, придет наш благодетель, и я должна буду ему спеть…

«Благодетелем» в приюте называли старичка-купца, попечителя. Он помогал заведению деньгами, присылал детям гостинцы и изредка сам приезжал в приют.

— Это хорошо, Наташа, ты не бойся. Пой во весь голос. Голосок у тебя чудесный… Положим, я давно уже не слышал! А прежде ты хорошо певала…

— Страшно, дядя Коля… Кажется, у меня от стеснения и слова из горла-то не вылетят…

— А ты бойчее. Не бойся. Дело-то хорошее — других порадовать. Вот как, бывало, ты меня в моей горькой жизни утешала… Почем ты знаешь, может, этот ваш благодетель-то тоже невесело живет… Вот песня его и развеселит.

Наташа рассмеялась:

— Тоже сказали, дядя Коля, какая утеха в моем пении?

Монах улыбнулся: ему все-таки удалось развеселить и успокоить девушку.

— Ах, дядя Коля, как жаль, дяди Пети нет… А то вот мне надо бы теперь ленточку в косу и воротничок…

— Какую ленточку, Наташечка? Я достану, я могу… Право, могу, — засуетился Николай Васильевич.

— Мне совестно, дядя Коля. Мне надо черную ленточку. Где вы достанете? Вы себя обидите…

— Нет, я уж достану… Ты только объясни. Я в ленточках-то ничего не понимаю. Надо тебе быть при параде… Ты не беспокойся: ленточку я принесу. Это я могу и даже рад… Ты ведь никогда у меня ничего не просила…

Наташа сконфуженно объяснила, что ей нужно, и даже принесла образчик ленточки.

Годовой праздник приюта и елка всегда бывали в первый день Рождества. Все девицы волновались, когда готовились к этому дню. Для старшего класса это был последний праздник в стенах заведения, где девушки, в том числе и Наташа, провели целых десять лет. На празднике она должна была петь перед благодетелем и волновалась больше других.

Накануне праздника Николай Васильевич пришел замерзший, красный и принес Наташе ленточку, воротничок, а еще мыло и баночку помады.

— Ах, спасибо, дядя Коля! Только зачем же мыло и помада? — благодарно воскликнула девушка.

— Это, Наташечка, для красы. Помажь голову: лучше волоса блестеть будут… А мыло хорошее — от него лицо будет белое…

— Добрый, хороший вы у меня, дядечка! Один вы у меня — и друг, и отец, и все на свете!..

Не знала девушка, какими трудами были добыты эта лента, мыло и помада. Как упорно работал Николай Васильевич, как отказывал себе во всем, как в трескучий мороз шел десять верст от своего монастыря, чтобы исполнить просьбу племянницы…

Наташа волновалась:

— Ну, дядя Коля, и плетут же наши девицы! Будто, как услышит благодетель мое пение, сейчас меня учить станут… Что будто я потом в театре петь буду, как настоящая певица… И все мне хлопать в ладоши станут. И теперь-то, как я запою, так они все и хлопают. Мне даже совестно!..

— Что ж, Наташечка, все это на правду похоже… Помнишь, когда ты была маленькая, мы об этом с тобой говаривали.

Еще бы не помнила Наташа то незабвенное время!..

Время пролетело быстро; подошел праздник. Воспитанницы очень волновались, но больше всех — Наташа.

— Сегодня твоя судьба решится, Наташа, — говорили ей подруги. — Наверное, благодетель обратит внимание на твое пение… Тебя учить будут, у хорошего учителя. У тебя такой чудный голос… Ты будешь знаменитая певица… Не забудь тогда про нас!.. Хоть какое-нибудь на самой верхушке местечко дай, чтобы тебя послушать…

Наташа то краснела, то бледнела. Про себя она даже невольно начала верить словам подруг, но вслух застенчиво возражала:

— Пустяки вы говорите, девицы. Уж мне-то нечего ждать. И какой такой у меня голос… Все выдумки…

Праздник удался на славу. Большая елка поднималась до самого потолка и была великолепно украшена. Воспитанницы водили хоровод вокруг елки, пели песни, даже плясали русскую.

Попечитель, высокий старик с окладистой бородой, и приглашенные гости были очень довольны. Дети веселились от души. Всем раздали подарки от благодетеля и мешочки с гостинцами.

Елку потушили, и начальница предложила гостям:

— У нас одна девица очень хорошо поет. Не угодно ли вам ее послушать?

— Не волнуйся, Наташа, пой громче! — шептали подруги.

Наташа встала, прислонилась к двери и запела свою любимую «Среди долины ровныя». Она волновалась и поэтому пела она не так хорошо, как всегда… Но все равно ее чистый, звонкий голос, задушевность ее пения поразили слушателей. Наташу все хвалили, поздравляли, восхищались.

— Отлично поет барышня… Просто удивительно… До сердца доходит песня, — басом произнес старик-попечитель и даже отер глаза красным шелковым платком.

— Да, голос редкий… Надо бы учить ее. Да кому же у нас учить в приюте?.. Жаль, пропадет такой талант, — закинула удочку начальница.

— Да-да, учить надо. Так оставлять не следует-с. Прекрасно она поет… — согласился благодетель и, подозвав Наташу, сердечно похвалил ее, пожал руку и подарил десять рублей.

Наташа после праздника была как в чаду. Воспитанницы увивались вокруг нее, обнимали, целовали и трещали, как сороки:

— Слышала, Наташа, слышала, что сказал благодетель? Тебе надо учиться пению! Вот он приедет, и велит тебя учить…

— Кому до меня есть дело? Точно у благодетеля своих забот мало, — сомневалась Наташа.

Но даже старушка-учительница сказала:

— Мне кажется, Петрова, что благодетель наш что-нибудь для тебя устроит…

Наташа ждала, надеялась и много мечтала в тишине. Как чисты и прекрасны были эти мечты!..

В воскресенье раскрасневшаяся, оживленная и счастливая Наташа рассказывала дяде Коле:

— Пела неважно, дядя Коля. Ужасно боялась… Но благодетель меня очень хвалил. Подарил мне за пение десять рублей и сказал, что меня надо учить.

— Ну, дай ему Бог здоровья! Уж я буду молиться, чтобы ему за тебя Бог счастье послал, — отвечал счастливый Николай Васильевич.

— Знаете,