Бунтарь. За вольную волю! - Юрий Корчевский

– Никон, царевича Дмитрия отребье! Убей его!

Михаил обернулся.

– Кир, оставь лошадь и за мной!

Сам с саней на мост, а с пролёта на лёд. Убоялся, что не выдержит лёд удара, да не случилось. На откос взобрался, оскальзываясь. За ним Кир карабкается. Кинулись к возку. Раз смертоубийство произошло, свидетелей оставлять нельзя, тем более служивых. С облучка возка ездовой спрыгнул, тоже в стрелецком кафтане. Михаил Киру крикнул:

– Бери ездового!

А сам к возку. В возке стоит молодой мужчина, немного постарше Михаила, из-за пояса пистолет достаёт. Униформа на нём видна, из-под распахнутой шубы. Оба вскинули пистолеты, одновременно грохнули выстрелы, чёрным дымом затянуло. Левую щеку Михаила болью обожгло, что-то тёплое потекло. Но его выстрел оказался удачнее. Служивый рухнул в возке с пробитой головой. Кир ещё с ездовым дерётся. Помочь надо. Михаил саблю выхватил, вдвоём на стрельца насели, зарубили. Опытный оказался, вдвоём еле одолели. Михаил обернулся – как там Афанасий? А тот со своим противником справился, с коня спрыгнул, взял крестьянскую клячу под уздцы, свёл с моста, освободив проезд. Пока Афанасий и Кир за лошадьми на ту сторону моста ходили, Михаил решил обыскать убитого мужа. Чего служивому делать так далеко от столицы? Вот ведь засранцы, другого слова не подберёшь. Не гонор их, не высокомерие, встреча без кровопролития обошлась бы. Убийство служивых людей – преступление серьёзное, губной избой или Разбойным приказом обязательно расследоваться будет. В возке походный сундучок, на замок заперт. Взломать сначала хотел, да побоялся саблю сломать, а другого инструмента нет. Но раз есть замок, стало быть, должен быть ключ. Нашёлся ключ в мошне на поясе у убитого служивого. Отпер Михаил замок, откинул крышку. О! Изрядный мешочек серебра. Михаил на руке прикинул. Килограмма на три потянет. А сколько в рублях – непонятно, не купец он, те с минимальной погрешностью определяли. Жалованье служивым людям казна всегда серебром платила, не медяками и не золотом. Заведено так издавна было. А ещё несколько бумажных свитков при сургучных печатях. Михаил один свиток развернул, читать стал.

«Мы, Великий князь московский и государь, повелеваем назначить князя Михаила Засекина воеводой Мурома и уезда. Воинским ратям и дворянскому ополчению подчиняться беспрекословно». Дата и подпись Шуйского.

Михаил вытер внезапно вспотевший лоб, потом мазнул по щеке, вымазав ладонь кровью. Убитый-то полный тёзка! Да ещё и князь. Другую бумагу осторожно взял, чтобы кровью не измазать. А там список дворян, которые жалованье на содержание своих дружин получить должны. Стало быть, денежки в мешочке – это жалованье и есть. Мысли в голове заметались. Взять деньги и уйти? Можно парням их долю отдать и разойтись на все стороны. Ватажки уже нет, и он не атаман. Пусть каждый свою жизнь обустраивает как хочет. Но ещё мысль мелькнула. Сначала отмахнулся – бред полный. А потом замер, обдумывать стал. А почему нет? Взять бумаги, сундучок, в униформу переодеться. Фотографий нет и ещё три века не будет. К тому же он тоже Михаил Засекин. Как знак свыше, перст судьбы указующий. Михаил оглянулся. Парни неподалёку стоят, переговариваются.

– Оба сюда! – крикнул Михаил.

И изложил оба варианта.

– Так ты хочешь воеводой стать? – удивился Кир.

– Если получится.

– А мы?

– При мне будете, вот как они были, – показал на убитых стрельцов Михаил.

– Так деньги у нас ещё в избе у Гаврилы Нестеровича, – чуть не взвыл Афанасий.

Ну да, мешочек с медяками и такой же с серебром. Для парней целое состояние.

– Вот ты и заберёшь. Так, я не понял, вы согласны? Остальное уже детали, я продумал.

– Мы с тобой, атаман!

– Забудь это слово, отныне я князь и воевода Михаил Засекин. Значит, так. Ты, Афанасий, руби топором прорубь. Топор наверняка в телеге у селянина есть. Небольшую прорубь, чтобы мёртвого опустить. Нам теперь нельзя, чтобы трупы нашли. А ты, Кир, верхнюю одежду со стрельцов снимаешь, собираешь оружие.

Сам Михаил убитого князя раздел, но не до исподнего. Шубу снял, кафтан, рубаху, сапоги. Сапоги немного жали, но кожа мягкая, обносятся. Действовали быстро. Михаил побаивался, как бы не проехал кто. Видаки не нужны. Когда прорубь была готова, всех убитых туда спустили. Течением вода сразу их унесла от проруби. По весне всплывут где-нибудь далеко, на Оке или Волге, обезображенные до неузнаваемости.

– Афанасий, бери наших коней, езжай к Гавриле Нестеровичу. Коней в конюшню, забирай деньги, запас пороха мой и свинца не забудь. И выходи пеши на дорогу, что во Владимир ведёт. Мы там тебя ждать будем.

– Выполню в точности.

Афанасий на коня запрыгнул, двух других в поводу за собой повёл. Нехорошо, конечно, с Гаврилой Нестеровичем так расставаться, не попрощавшись даже. Неплохой муж, не обижал их. Но коней ему они вернут, чтобы дворянин убытка не понёс и в конокрадстве не обвинил. Кони строевые, дорогие. Михаил вдогонку крикнул:

– И никому ни полслова!

Форму стрельцов, их оружие в возок уложили, под ноги Михаилу. Кир на лошадь стрелецкую сел, две другие за уздцы к задней луке седла привязал. Михаил за вожжи взялся, хотя уже и не по чину. А других вариантов нет. На мостик въехали, обернулся он. Сиротливо стояла кляча с повозкой, рядом труп селянина. Его под лёд не отправили, обнаружат прохожие, семье сообщат.

Снег истоптан, в пятнах крови, сразу видно – несколько человек борьбу вели. Да пусть думают, что хотят, уже сегодня ни Михаила, ни его парней в Шацке не будет. Если бы трупы воеводы и стрельцов нашли и в этот же день парни исчезли, могло появиться обоснованное подозрение. Но трупов-то нет. Как говаривал незабвенный вождь и учитель всех народов товарищ Сталин: «Нет человека – нет проблемы».

Да и воевода есть, он – Михаил, и стрелец для охраны при нём. Маловато охраны воевода взял, полагал – о деньгах в сундучке не знает никто, на служивого не позарится, что с него взять?

Пока на возке Шацк стороной объезжали, разные чувства и мысли в голову Михаила лезли. Страшновато в чужую шкуру лезть. А вдруг князя кто-то хорошо в лицо знает? Неприятные случайности бывают, а в приятные Михаил давно не верил.

Часа через два санными путями объехали Шацк. Михаилу не хотелось, чтобы его видели в возке, уж больно приметен. Встали на перекрёстке дорог, Афанасия поджидая, а его всё нет. Кир забеспокоился:

– Не убёг ли Афоня с нашими деньгами?

– Придёт, куда он денется. Со стрельцами рубился, в смерти их повинен, не след ему в Шацке оставаться.

– Так он в другую сторону сбежит.

– Товарищу не верить плохо, Кир.

Шацк в то время входил в Касимовское ханство. Основанный в 1376 году на левом берегу Оки как городец Мещёрский, в 1471 году переименован в Новый Низовой город. Был сожжён монголами, но, как птица феникс, возродился вновь. Из Казанского ханства ушёл хан Касим, присягнул Великому князю Василию Тёмному, за что тот даровал за верность и усердие хану город и целиком уезд. В состав ханства входили, кроме Касимова, ещё Темников, Елатьма и Шацк. Касимовское ханство просуществовало с 1452 года по 1681 год, затем отошло в земли московские.