Моя жемчужная богиня - Триш Мори

И он ворвался в нее сладострастным движением, и он погрузился в нее полностью, и он снова растворился в ее теплом чреве.

Она забыла обо всем на свете. Руби испытывала невероятное блаженство.

А потом они вместе достигли вершины страсти и, обессиленные, затихли в нежном объятии.

И Руби Клеменджер уже знала точно – она любит Зейна Бастиана по-настоящему. ЛЮБИТ!

Зейн появился из ванной уже в костюме и галстуке, гладко выбритый, тщательно причесанный. Он уже был готов снова отправиться в Брум. Руби, посмотрев на Зейна, подумала: «Нет, она не хочет с ним теперь расставаться. Скоро и сама окажется в Бруме. Обязательно».

– А мы толком даже и не поговорили. – Она отпила из чашки крепкого кофе.

Нужно немного взбодриться.

Зейн озорно улыбнулся, медленно раздевая ее глазами.

– Мы не потратили ни минуты нашего времени впустую.

Она покраснела под его пристальным взглядом.

– Может, подумаем теперь о свадьбе? – спросил он.

– Выкинь эту глупую мысль из головы, – кокетливо ответила Руби.

– С какой стати? Не понимаю. Поясни.

Она прищурилась, охваченная противоречивыми чувствами. Почему Зейн так настаивает на свадьбе. Бескорыстен ли он? А может, просто хочет завладеть ее акциями. Но… Разве Зейн не мог тоже полюбить по-настоящему? Ее, Руби. И неужели он испытывал к ней лишь обычное примитивное мужское влечение? Нет, в их отношениях было явно что-то большее…

Руби никак не могла побороть напряжение, которое она испытывала.

– А зачем ты хочешь на мне жениться? – Она хмыкнула. – Легче будет затаскивать меня в постель? Меньше будет хлопот?

– Грубо. Очень даже грубо. Я хочу жениться на тебе из лучших побуждений. – Он также глотнул кофе.

Затем полностью осушил маленькую чашечку.

– Из лучших побуждений? Что ты имеешь в виду?

– Мы должны быть вместе постоянно. Мы полностью совместимы. У нас общее дело, и мы очень подходим друг другу в постели. А еще нас благословил на брак мой отец. Теперь я это понял окончательно. Так что не подведи человека, которым ты всегда восхищалась, к которому прислушивалась во всем. Кстати, папа наверняка мечтал о внуках. Подумай и об этом. Он будет наблюдать за ними с небес…

У Руби пересохло в горле от волнения.

– Но ты ничего не сказал о любви. Разве тебе не знакомо столь емкое слово?

Выражение лица Зейна стало непроницаемым. Он вздохнул и как-то небрежно положил руку на плечо девушки.

– Знаешь, я не сторонник сантиментов. Но ты не беспокойся. Уверен, со временем мы проникнемся глубокой привязанностью друг к другу. Это, вероятно, даже лучше, чем любовь…

Руби в ужасе отшатнулась от Зейна. Значит, он не любит ее. Лишь пользуется.

– На мой взгляд, ты после того, что между нами произошло, рассуждаешь цинично. – Девушку трясло.

Он пожал плечами.

– Я просто боюсь слова «любовь». Вот моя мама, например, безумно любила моего отца, боготворила его, а он все равно ее предал. Обманул ее доверие, растоптал ее чувства. Печальная история. – Зейн снова подумал об отце с неприязнью. – Так что лучше не говорить о любви, достаточно, например, сексуальной совместимости. Главное, чтобы все хорошо было в спальне. – Он поцеловал Руби в шею. – Нам кроватка, без сомнения, еще понадобится.

Его последняя фраза окончательно вывела Руби из себя. У нее даже заболело сердце. Она была потрясена циничными словами Зейна. Он просто чудовище, монстр.

– Твой отец по-настоящему любил твою мать. Я это знаю. Он был раздавлен, потеряв ее.

– Любил и спал с ее подругой. Какая мерзость.

Руби вздрогнула от резкости Зейна. Нет, она никогда не сможет выйти замуж за этого жестокого человека. Между ними вновь выросла стена.

– Я даже не знаю, что сказать. Ты предлагаешь пожениться, но брак без любви – это ведь ужасно.

– Ну почему же? Вот твои родители, например, разве сильно любили друг друга?

– Я не хочу говорить на эту тему. Она слишком щепетильна.

Зейн накрыл ладонями ее руки.

– Ладно. Больше не буду мучить тебя. А о свадьбе все-таки подумай. Время есть.

Он поцеловал ее в губы и направился к двери.

– Надеюсь на положительное решение… Очень надеюсь.

Руби отрешенно кивнула. Конечно, она обо всем подумает. Хотя девушка уже знала, что скажет Зейну Бастиану по прибытии в Брум. Она никогда не выйдет за него замуж. Разве можно связывать свою судьбу с таким человеком? Он расчетлив и жесток. Лучше держаться от него подальше.

Зейн пытался отоспаться в самолете. Прошлой ночью не удалось.

Он удобно расположился в широком мягком кресле и погрузился в дрему.

Его покой нарушали лишь мысли о Руби. Потрясающая женщина! Просто настоящее совершенство. И как же он будет спать без нее? Ждать ее возвращения больше недели! Это станет настоящей пыткой. Жемчужная королева окончательно покорила его сердце.

Но почему она так насторожена? Почему не радуется предложению сыграть свадьбу? Отец, останься он на этом свете, был бы наверняка доволен, узнав, что они решили пожениться. Вариант неплохой во всех отношениях. Зейн сквозь сон улыбнулся. Проводить каждую ночь с очаровательной женой в уютном семейном гнездышке – какое невероятное блаженство!

Руби спустилась по трапу на посадочную площадку международного аэропорта в Бруме. Она пребывала в довольно хорошем настроении. И, несмотря на достаточно скомканное расставание с Зейном, очень хотела его увидеть. Так соскучилась по нему.

Сегодня воскресенье, и он наверняка дома.

Она улыбнулась. Она давно простила его за все. Только бы скорее встретиться, только бы скорее…

Водитель такси помог ей уложить сумки в багажник. И вот машина уже у знакомого дома.

Но что случилось? Почему к ним бежит взволнованный Киото?

– Мисс Руби! Мисс Руби!

– В чем дело?

Старый японец не успел предупредить растерявшуюся Клеменджер.

На террасе появилась эффектная девица. Одну руку она изящно опустила на балюстраду, другой уперлась в резную стойку. Блондинка смотрела на окружающий мир такими глазами, будто он полностью принадлежал ей.

– Значит, ты и есть Руби? – Она презрительно скривилась. – Не рановато ли ты вернулась в Брум? Мой любимый Зейн сказал, что у нас еще есть время повеселиться.

Анна-Луиза Кристиансен была еще той язвой.

Кровь Руби моментально превратилась в лед. Острые кристаллы пронзали ее плоть, выводя на коже гигантскими буквами слово «дура».